– Ну, все, ребята, начинаем! – Виктор Андреевич хлопнул в ладоши.
– А давайте Федору тоже дадим какую-нибудь роль, – вдруг предложил Ролан.
– Да, дайте ему роль, – поддержали другие ребята.
– Дайте, дайте роль! – закричали даже те, которые не были задействованы в постановке, но из любопытства приходили на репетиции.
Гомон нарастал.
– Хорошо, – громко скомандовал Виктор Андреевич. – Сейчас подыщем.
Все столпились у подножия сцены, кроме Павла, который в одиночестве терпеливо ждал начала репетиции на самой сцене.
– А давайте ему отдадим роль короля, – предложил Равиль.
– Да, давайте! – закричали ребята.
– Но у нас уже есть король, – неуверенно возражал учитель труда.
– Зато у Федора есть трон, – сказал Ролан.
– Хм, точно, у него есть трон, – озадаченно произнес Виктор Андреевич и посмотрел на Павла, а затем на Федора, но последней инстанцией, от которой он ждал негласного одобрения, была мать Федора. Но она неожиданно возразила:
– Не надо у мальчишки отбирать роль, у вас есть король.
С ее стороны это было очень благородно, но класс взревел – теперь они видели в роли Лира только Федора. Он был лидером и антиподом Павла, а самое главное – он обладал личным атрибутом власти: троном-креслом. Лучшего короля для себя мы не могли представить. Дети любят реальность, а не сказку.
– Хорошо, – ответил Виктор Андреевич. – Павел, – обратился он к низложенному королю, – если ты уступишь, то проявишь благородство.
– А если нет? – тихо спросил Павел.
– Ну, тогда… – было видно, что Виктору Андреевичу еще не приходилось сталкиваться с самым тяжелым выбором в жизни – выбором между детьми.
– Я не отдам, это моя роль, это я – король… – жестко ответил Павел, которого всегда характеризовала целеустремленность и неуступчивость.
– Так не пойдет! – скомандовал учитель. – На правах режиссера-постановщика я лишаю тебя роли.
Звучало жестоко, но никто об этом не задумался; одноклассники, возможно, настолько недолюбливали Павла за его эгоизм, что посчитали это лишение достойной для него карой. Он выбежал из зала со слезами на глазах. Виктор Андреевич пошел за ним. Только мать Федора засокрушалась:
– Обидели ни за что мальчика, так нельзя… – Она укоризненно посмотрела на Федора.
Кроме него ее никто не услышал. Прошло примерно десять минут, Виктор Андреевич вместе с Павлом вернулся в зал. Павел с опухшими глазами присел на крайний стул в последнем ряду. Учитель труда поднялся на сцену.