– Спасибо за заботу, а то сами знаете – в какой мы ситуации.
– Это мой долг помогать ребенку.
Моим ушам было не привыкать выслушивать скрытую угодливость Эльзы Петровны.
– Ой, я сразу не предложила вам, хотите рюмку коньяку?
– Французского?
– Нет, армянского, но он тоже неплох.
– Давайте, – без раздумий, но с некоторой досадой согласилась Эльза Петровна.
Я ушел. Федор, завидев меня, поинтересовался:
– Что там?
– Пьют коньяк.
– Это надолго.
Прошел еще один час. Эльза Петровна до комнаты Федора так и не дошла.
– Слушай, сходи туда, узнай – что они там так долго? – обратился ко мне Федор.
Я пошел, но вновь остановился у порога кухни. Разговор шел уже веселей, но, как и в первый раз, больше говорила Эльза Петровна. Ее голос звучал пискляво и небрежно. Через какое-то время настала тишина.
– Слушайте, миленькая моя, – промямлила Эльза Петровна, – я даже не знаю, как вам сказать… – Опять настала тишина. – Ну, я пришла к вам из-за большой проблемы…
– Федор что-то натворил? – взволновалась хозяйка.
– Нет. Дело… – Настала пауза. – Дело в том… я обращаюсь к вам как к подруге!
Опять пауза.
– Да, конечно…
– Милочка, у меня большие проблемы, и я хотела обратиться к вам за помощью…
Пауза.
– Даже не знаю, как…
– Нет, говорите, если что-то в моих силах – я готова помочь.
– Милочка, мне нужны деньги, – выпалила Эльза Петровна.
Обе сидевшие за столом дамы разом выдохнули.
– Сколько нужно?
– Совсем ничего, три тысячи.
– Совсем ничего, – язвительным тоном выговорила мать Федора.
– Я отдам, сразу отдам! – затараторила Эльза Петровна.
Хозяйка встала с места, я отскочил от двери, но тревога оказалось ложной.
– Вот вам полторы тысячи, можете их не отдавать.
– Нет, что вы, я обязательно отдам.
За дверью что-то зашуршало, я опять отскочил и вернулся к Федору. Мы услышали, как две женщины сухо попрощались, хлопнула дверь. Затем тетя Лена зашла к нам.
– Ну, где твоя училка, когда она будет мучить меня? – недовольным голосом выдавил из себя Федор.
Мать подошла к нему, погладила по голове, обняла за шею.
– Ну что, сорванцы, наигрались?
Федор угрюмо посмотрел на мать, а я покачал головой в стороны.
– Она больше не придет, все нормально, – прошептала она нам.