- Воды! – прошептал Отец Грэгор, и
амбал протянул ему чайник с чаем, тот самый, из которого Отец пил
до своего отравления.
Он выбил чайник из рук амбала резким
и неуловимым движением. Силы и рефлексы возвращались к нему
поразительно быстро.
- Нормальной воды, тупой хум! –
прохрипел он. – Я минуту назад был при смерти, но даже мне понятно,
что яд подсыпали в чай!
Амбал покорно склонил голову и
вытащил из кармана флягу, которую и протянул Отцу Грэгору. Тот
жадно припал к горлышку и не отпускал фляжку на протяжении минуты.
Я его понимал. После того, что он пережил, его должна мучить
безумная жажда…
- Где этот мерзкий хум, что принёс
мне чай?! – прорычал он, отнимая фляжку от губ.
По Чёрному залу пошла реакция. Все
его обитатели переглядывались и осматривались по сторонам, пока
наконец толпа вокруг нас не расступилась, открывая вид на того
черноволосого паренька, что принёс Отцу Грэгору чай. А точнее, на
его безжизненное тело.
С первого же взгляда было понятно,
что паренёк мёртв. Его худенькое тельце, подвешенное на толстый
канат, примотанный к вбитому в стену крюку, болталось из стороны в
сторону. Судя по тому, что он не дёргался и не хрипел, он был
мёртв.
Это же как мы все умудрились не
заметить его смерти?! Он же должен был кричать и дёргаться в
предсмертных конвульсиях! Хотя, мы все так были увлечены спасением
жизни Отца Грэгора, что вполне могли ничего не заметить…
Я ожидал от Отца Грэгора разной
реакции, но он сумел меня удивить, выбрав самую оригинальную. Он
расхохотался.
- Тупые хумы! Вы что, думали, что я
поверю в самоубийство этого мальчишки?! Ну уж нет! Он бегал вокруг
меня последнюю неделю, вымаливая место среди моих приближённых. Я
просканировал его и знал, что он не желал мне зла, а единственным
его намерением было найти у меня защиту и покровительство! Отца
Грэгора так просто не проведёшь! – произнёс он, окидывая весь
Чёрный зал одним долгим взглядом, а затем повелительно произнёс: -
Покажись!
Это были не просто слова. В каждый
слог, крошечный звук им была вложена огромная сила. От его голоса
задрожали стены. Я почувствовал, как сердце сжимается в тугой ком.
Руки покрылись мурашками. Этому голосу хотелось подчиняться…
В зале наступила тишина. Как и я, все
испытывали примерно те же чувства…
Казалось, что тишина будет длиться
вечно, пока в центр зала не шагнул высокий и смазливый эльф,
выглядящий на человеческие тридцать с небольшим, но наверняка
намного, намного старше.