От восторга и растерянности у меня все слова
из головы вылетели. Осталось только:
– Ой!..
Птенец недовольно пискнул. Я его не
услышала, я знала, что он пискнул, и знала, что недовольно. Сразу заговорила,
взволновано и быстро, рассказывая малышу, какое он чудесное волшебство и
волшебное чудо, как он мне нужен и как ему нельзя от меня улетать. Он
внимательно слушал, чуть склонив набок золотистую головку, и ему нравилось то,
что я говорю, я знала, что ему нравится.
– Дюш, он
феникс! Представляешь? Самый-самый настоящий феникс!
Мне так не терпелось поделиться
впечатлениями, что спокойно сидеть на месте никак не получалось, я вертелась,
подпрыгивала, дёргала Дюшу за футболку. Дюша меня придерживал, выравнивал и
вылавливал, чтобы совсем не свалилась. Общались мы в нашем секретном месте, на
толстой ветке старого дерева, надёжно скрытой от посторонних глаз шатром веток
поменьше. Сама я на неё забиралась с трудом, карабкалась по стволу, цепляясь за
обломанные сучки, вползала животом и только потом занимала вертикальное
положение. Вообще-то, проделывать это самостоятельно Дюша категорически
запрещал, так что случалось такое редко, только когда очень хотелось побыть
одной, но он каждый раз узнавал о моём непослушании по ободранным локтям и
коленкам и устраивал такой разнос, что даже родителям было далеко. А вместе с
ним всё получалось легко, сам он туда чуть ли не взлетал, меня иногда
подсаживал, иногда, наоборот, затаскивал, в любом случае, колени и локти
оставались в целости и сохранности.
– Мы
правильно-правильно догадались!
– Дюш, он
феникс! Представляешь? Самый-самый настоящий феникс!
Мне так не терпелось поделиться
впечатлениями, что спокойно сидеть на месте никак не получалось, я вертелась,
подпрыгивала, дёргала Дюшу за футболку. Дюша меня придерживал, выравнивал и
вылавливал, чтобы совсем не свалилась. Общались мы в нашем секретном месте, на
толстой ветке старого дерева, надёжно скрытой от посторонних глаз шатром веток
поменьше. Сама я на неё забиралась с трудом, карабкалась по стволу, цепляясь за
обломанные сучки, вползала животом и только потом занимала вертикальное
положение. Вообще-то, проделывать это самостоятельно Дюша категорически запрещал,
так что случалось такое редко, только когда очень хотелось побыть одной, но он
каждый раз узнавал о моём непослушании по ободранным локтям и коленкам и
устраивал такой разнос, что даже родителям было далеко. А вместе с ним всё
получалось легко, сам он туда чуть ли не взлетал, меня иногда подсаживал,
иногда, наоборот, затаскивал, в любом случае, колени и локти оставались в
целости и сохранности.