Амбалы переглянулись, один кивнул.
– Айланец, значит. Что ж, неплохо. А какие дела в семьдесят третьей?
– Я не айланец, – Илья помедлил, – я тариен.
Здоровяки переглянулись вторично.
– А обманывать нехорошо, мальчик, – сказал третий, который до сих пор молчал, – выговор у тебя айланский – это раз. И молод ты для тариена – это два. Пожалуй, не получится у нас с тобой поездочка.
– Меня эвакуировали двухмесячным, – ответил Илья, – а на Айле живу с четырех лет.
– А звать тебя как?
– Илья Маккензи.
Третий амбал улыбнулся.
– Сколько единиц-то получил, Маккензи?
Илья пожал плечами
– Сорок. Совсем маленьких ведь в первые же часы на орбиту вывезли.
– Это Тара, – печально сказал амбал, – на Оркнее вот растерялись…
Точно. Оркнейские дельфинеры все такие здоровенные… были.
Илья подумал и не стал ничего отвечать.
– А зачем едешь-то?
– Я биореставратор.
Дельфинеры задвигались. Стул под одним из них жалобно скрипнул.
– Джейм! – сказал ближайший, повернувшись к девушке, – бери его. Если он тебе не понравился, мы вернемся, отвезем его сами.
Девушка стащила с головы совершенно невозможную кепку и бросила перед собой на стол.
– Понравился-понравился. А что так серьезно?…
– Ты не поймешь, малышка, – нежно сказал один из здоровяков, – но парня надо отвезти. Маккензи, это Джейм Шеппард, Джейм, это Маккензи. У нее на корабле есть одно пассажирское место. Думаю, Маккензи, ты понимаешь, что Джейм обижать нельзя.
– Я же вырос на Айле, – улыбнулся Илья.
– Ну, тем лучше, – кивнул дельфинер.
– А в чем фишка? – поинтересовалась Джейм
– Мусульматриане. У них там первые поколения мало девочек рождалось, до сих пор на женщин не надышатся.
– Прикольно! Надо съездить, – весело сказала Джейм.
Илья фыркнул про себя, представив себе Джейм на улице Мариамабада – без климатик-паранджи, без шляпки, без сервоспутника… Но промолчал.
– Я вылетаю через час-полтора, – сказала девушка, – тебе сколько надо времени собраться?
Илья прикинул, сколько времени нужно, чтобы добраться до камеры хранения. Заплатить за гостиницу можно откуда хочешь – комм при себе.
– От получаса до сорока пяти минут, в зависимости от того, на какой причал выходить.
– На семнадцатый, – она поднялась и пересела за столик к дельфинерам, – а мы пока попрощаемся.
Илья не знал, восхищаться ему этой девушкой или тихо посмеиваться. Она двигалась, звучала, пахла совершенно не так, как это делали плавные царственные айланки. Она вообще напоминала мальчишку. Но, во-первых, ни один мальчишка не вел бы себя так, будто ему принадлежит весь освоенный космос и личный корабль впридачу, а во-вторых, ни один мальчик не вызывал в Илье такой бури ощущений.