Суд прошел быстро, не в пример моим доверителям, наши оппоненты подготовились намного лучше, в ответ на их доводы, к сожалению, мне было просто нечего представить, а все мои возражения о том, что эта сделка была притворной и на деле своими нечистоплотными действиями ответчики вводят суд в заблуждение, суд во внимание не принял, в итоге дело я проиграл. Настроение стало еще хуже, из суда я выходил, весь кипя от гнева, а тут еще господин Карасев, нагло улыбаясь, стал показывать анекдот на своем телефоне:
– Посмотрите, Роман Борисович, какой анекдот я нашел. Вот иногда так и хочется сказать на суде, мол, козлы совсем обнаглели. А судья бы согласился, да, козлы, да, совсем обнаглели, вместо этого приходится сочинять правовую позицию и излагать ее потом в суде.
Возможно, при других обстоятельствах я бы и посмеялся над этим плоским юмором, но в данной ситуации мне хотелось поступить с нагло улыбающимся господином Карасевым явно нехорошо, однако воспитание и хорошие манеры не позволили мне дать ему в морду лица. Вместо этого, прощаясь с этим господином, я процедил сквозь зубы:
– Ну что тут сказать, господин Карасев, самокритика – это весьма похвально.
P.S. Все герои данного рассказа вымышленные, сходство с реальными людьми не более, чем совпадение.
С утра с отличным настроением я отправился на работу. Поднялся на второй этаж, захожу через приемную в кабинет.
– Равиль Идрисович! – окликнула меня секретарь. – К вам Рустам заходил, там у него какие-то проблемы. Говорит, что по дороге его чуть не ссадили с поезда, составили протокол за драку. Сказал, что зайдет попозже.
– Хорошо, как только придет, пусть сразу зайдет ко мне, – ответил я и направился к столу разбирать незаконченные с вечера дела. Только я было открыл ноут, как дверь распахнулась. На пороге стоял Рустам с темно-фиолетовым фингалом, сверкающим под правым глазом. При виде этого зрелища сразу же почему-то пришли на ум мысли о недостающем звене эволюции, которое так упорно искал Дарвин.
Конец ознакомительного фрагмента.