Проходите, можете не снимать обувь. Очевидно, недоверие было написано на лице Туяа.
Меня зовут Фариде. Почему-то все думают, что я должна быть в длинной обористой юбке, и непременно говорить с акцентом.
Туяша смутилась и представилась. Как работала Фаридэ, пусть останется тайной, но сказала она следующее:
Еще немного и ты бы не смогла встать с постели. Вижу порчу навела толстая женщина, с родимым пятном как синяк. Живет в общежитии.
– …?
– Это моя работа. Порча на тебе и на нем. Предупреждаю: услуги мои недешевые, но учитывая твое состояние, сделаю скидку. Тридцать тысяч.
Но у меня нет таких денег.
Жить захочешь – найдешь. В следующий раз приведешь его с собой, купишь водки и два килограмма мяса ну и, конечно, деньги.
К той поре Санек пресытился свободой, осознал глубину своего падения. Уговаривать его не пришлось. В назначенное время явились на квартиру Фаридэ.
Да, поработал профессионал. Татарская порча – одна из самых цепких. Много пили? Мужик – татар был там?
Она говорила, что это ее друг.
Знаем мы таких друзей…
Сеансы длились в течение недели, с каждым разом становилось все легче. Дома обтирались заговоренной водкой. Мясо после ритуала скормили бродячей собаке. Туйка спросила Санька:
Как ты думаешь, собачка умерла?
Наверное.
При последней встрече Фаридэ сказала, что сразу все не пройдет. Для закрепления «эффекта» нужно бежать из города, куда подальше.
А работа?
А вам что дороже работа или семья?
Расставание с Николаем Петровичем было тяжелым. Но как ни странно, он понял.
Место нашлось в пригороде. В районной больнице. Уровень, мягко скажем, средний. Тяжелых пациентов возили в город. Блестящему ординатору были рады. Удивлялись, что привело ученицу самого Осинского в их захолустье. Санек смог бы прижиться и на луне. Жизнь налаживалась. Построили дом, сменили машину. Туяша родила красавицу-дочку. Родители Туяши жили в степной долине. Сена было всегда много. Поэтому Санек ездил помогать старикам в пору жатвы. По доброте характера Санек вызвался подсобить одинокой бабе. Разгульной, веселой и доступной. «Отчетливо прослеживается определенный сексотип» – заметил бы австрийский психоаналитик. «О времена, о нравы!» – воскликнул бы классик. А Туяа, как врач, констатировала бы: «Рецидив».
PS. А собачка все-таки сдохла…