Серьезной литературе, черноземным, как я их называю, фундаментальным писателям потребна ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОДДЕРЖКА. А где она? И что в итоге такой политики государства мы имеем? Скажу лично о себе. Намучился я с поиском денег на издание своих последних романов. Роман-эпопея на 2000 страниц «Байкал: новое измерение». В скобках: новое измерение нашей жизни, Человека, Мироздания. Ясно стало, что живу в жлобской стране. Открылось: чем больше в стране богатых людей, тем больше становится в ней жадных. О жлобизме говорят и люди с прямолобными, как ствол тагильского танка, суждениями и мнениями. В корень глянул тут Евгений Евтушенко:
Есть прямота,
как будто кривота.
Она внутри самой себя горбата.
Пустое ж искусство, бездельное, как можем мы назвать его, – это и пустые, пластмассовые слова. Берешь в руки лакирушку, и глаз скользит без зацепов, намыленно. Оглянувшись окрест по-радищевски, не мог я не раздуматься о чудных публикациях в местной прессе. Соседствовали в газете рядышком два рассказика о девочках с именем Россия. Сначала о первой. Не без умысла и назвали родители так свое чадо. Желая счастья дочке, желали его России. Был такой случай. Подружка одна окликивает девочку: «Рося, Рося!» Та не слышит. Тогда она кричит ей: «Эй, страна!» Рося обернулась. А вот эпизод со второй девочкой. Мать ласкает свое дитятко и приговаривает: «Россиюшка, моя милая…» Ничего больше говорить не буду. Читателю, по моему, ясно: человек растет из Слова… Какое ж оно в писательстве нашем? Пишут ведь канонадными залпами со всем писательским вдохновением о всякой чернухе, которая была до революции, после нее и, благополучно пережив угар социализма, вошла в век ХХ1. Реалии же нашей жизни более чем серьезные. Мы отхаркиваемся от дыма Перестройки, что скособочила мозги народные, свела жизнь в нулевые горизонты расчетно-вычислительных тело и духо-движений, когда рубль ум застит, как дым. Погрязли в содоме-грязи оголтелого меркантилизма. И пусть нам поможет разобраться в такой нынешней обстановке классик, Федор Михайлович Достоевский, который тоже знавал залпы вдохновения, но остальное все, как пишет он, «претяжелая работа». Отчего и почему? Послушаем его вновь: «Давно уже мучила меня одна мысль, но я боялся сделать из нее роман, потому что мысль слишком трудная, хотя мысль вполне соблазнительная и я люблю ее. Идея эта – ИЗОБРАЗИТЬ ВПОЛНЕ ПРЕКРАСНОГО ЧЕЛОВЕКА. Труднее этого, по моему, быть ничего не может – поверим классику! – в наше время особенно». Да-да, явить читателю, общественности если не героя нашего времени, то образец, достойный подражания. Где он духоподъемный Павка Корчагин ХХ1 века