– Клянусь орудиями «Тантенсьона», такая птичка на тебя внезапно гаркнет, так и ты, Том, сам со страху ей отдашь всю добычу!
– И ещё пообещаешь пару золотых дублонов, – заметил Фил. – Впридачу.
– Какая симпатичная птичка, – усмехнулся Том. – Такая нигде не пропадёт, клянусь британской короной!
Друзья погуляли ещё по берегу моря, поймали краба и попробовали его на вкус, погонялись за бабочками, устремились было за черепахой, но та проявила проворство и успела скрыться в воде. Соло вошёл в море, слегка окунулся и посетовал, что пока не заживёт лапа, он не сможет поплавать.
– Ну и что, – фыркнул кот. – Я уже наплавался… Как вспомню, так вздрогну!
Он подошёл к самой воде и понюхал море. В ноздри хлынул запах водорослей, свежесть и прохлада. Теперь оно не казалось коту таким страшным, как в тот злополучный день гибели трёх кораблей. Сейчас море излучало добро, ласку и звало в дальние путешествия. Тому вдруг до смерти захотелось на корабль…
Фил поднялся в воздух на такую высоту, на какую был способен, и, завершив полёт, доложил друзьям:
– Море чистое. Никаких парусов. На берегу тоже не видел никаких следов кораблекрушения. Разве что, пару бочек да разбитую шлюпку… А так – никаких тел выброшенных моряков. Тысяча чертей! А красота какая, братцы! Здесь, возле берега, воды имеют изумрудный оттенок, а дальше, в глубину – синеют и темнеют. У берега, на мелководье – множество разных рыбёшек. Жаль, что я – не рыбак!
– Рано или поздно, корабль тут появится, – заметил Том. – И не один. Надо только подождать. А рыбу я тебя научу ловить, клянусь морской каракатицей!
– Подождём, – уверенно заявил Соло. – С голоду мы не помрём…
– Да и дом у нас теперь есть, – подтвердил Фил. – Кстати, не пора ли возвращаться? Солнце уже жарит вовсю, а у нас в хижине – прохладно.
– Прогулка была замечательная, клянусь усами сома, – вздохнул Соло. – Теперь можно и дома полежать.
Чёрная шерсть на доге отливала серебром.
– А также поговорить на разные темы, – добавил Том.
И они направились в лес, в тенистый и прохладный мир. Множество пёстрых попугаев, колибри и других птиц встретили их громкими криками. Ночные птицы, напротив, спали в наиболее тёмных уголках джунглей.
– Вон, видите, серая, невзрачная птица отдыхает? – указал крылом в сторону Фил. – Она практически сливается с пейзажем, клянусь стаей белых акул! Пройдёшь в шаге и не заметишь! Это – ночной козодой.