– Хотите, слабым голосом произнес я, отлично понимая, что мечта Жанны неосуществима, – я привезу обогреватель, в Эрмитаж, и буду чаще навещать вас?
– Что вы, что вы! – всплеснула она руками. – Там же особый климат, температура, влажность… Иначе все холсты потрескаются, испортится кожа, потускнеют волосы. Я уже думала об этом. Лучше уж холод. Ну что, Серж, вы отогрелись? Вам понравилась стряпня моей Мадлен? Кстати, нужно спросить ее, привела ли она в порядок мое платье… Ведь нам пора возвращаться…
Жанне принесли платье, она за ширмой надела его и попросила меня отремонтировать металлическую пряжку на пояске.
– Неужели мы сейчас будем возвращаться через арку? – Мне было жаль усилий Мадлен, которая привела шлейф платья в порядок, отстирав и отгладив каждую оборку, каждый волан.
– Нет, мы поступим по-другому. Идемте со мной, – она подошла к одиноко стоявшей в углу гостиной служанке, тихо утирающей слезы и поцеловала ее. – До встречи, Мадлен. – и, уже обращаясь ко мне: «Идемте, идемте…»
Она привела меня в небольшую комнату, завешанную и устланную коврами. В углу стояла большая ваза из красноватой меди с пальмовыми ветками.
Жанна внимательно осмотрела комнату, подошла к вазе и встала между ней и краем ковра. Сцепила руки, затянутые в белые перчатки, на животе и улыбнулась. —
«Прощайте, Серж», – прошептали ее губы, и тут я заметил, что они в креме от пирожного.
«Подождите», – я приблизился к ней и, слизнув крем с ее губ,
не выдержал и поцеловал Жанну. И мне показалось, что я поцеловал уже холст. Я опоздал на какое-то мгновение и прикоснулся к Жанне уже после того, как… я хотел дотронуться до руки Жанны, но ощутил лишь шероховатую поверхность полотна. Я повернулся к окну и обнаружил, что наступили сумерки. А вскоре до меня донесся шум дождя. Неожиданно в комнате появилась женщина в синем костюме с белым воротником. Она протянула мне руку и помогла перешагнуть через массивный позолоченный барьер, который, как впоследствии оказалось, был рамой картины.
– Вам записка, – заговорщически шепнула она мне на чистом русском языке. Я взял из ее рук голубой маленький конверт, вскрыл его, и оттуда показался узкий листик шелковистой бумаги. Там было всего несколько слов: «Милый Серж. Простите, что я так неожиданно покинула вас, ничего толком не объяснив. Я всюду опаздываю, такой уж у меня характер. Елизавета Петровна покажет Вам, где Ваша одежда. Навещайте меня почаще. Будете в Париже, приходите на улицу Фрошо запросто или в „Комеди Франсез“. Надеюсь, что наше знакомство продолжится. Целую Вас, Ваша Жанна Самари.»