Светлана внимательна и насторожена, родом она с Улан-Удэ, по роду занятий учительница и очень любящая женщина. Она приглашает в дом, основа которого – русская печь. Тут так заведено. В доме две её дочери – одна из них приёмная. Остальные дети уже учатся в Костроме. И вот за столом пирог с черникой и чай. И разговоры – о Сибири, о семейных ценностях и духе этих мест, удивительно воплотившихся в одном человеке – сострадателе и рукотворце деде Ефиме.
– Он моего покойного мужа предостерегал от воды ещё в юности. Оказалось, знал его судьбу… – Светлана говорит неспешно, пристально вглядываясь в глаза, словно в саму душу. И живо интересуется тобой, что для жителей больших городов уже удивительно. Мало кто может о себе рассказать так, что не просто учился – женился – устроился, а передать полутона и оттенки чувств от самой своей жизни. Но тут, видя живой интерес к себе, я обмолвился даже о том, о чём не хотелось говорить всуе. Но гора Шабола меня размагнитила, перезагрузила и дала импульс к обновлению восприятия мира. Видя росписи табуреток в наивном стиле, поинтересовался – кто это?
Светлана говорит: – Это всё мои дети, каждый оформил табурет сам – где нерпа нарисована или какой ещё редкий тут зверь.
Сам образ жизни и мысли здесь – живая традиция приятия и проявления лучших черт характера. Таково Шаблово. И дед Ефим лишь концентрат всех тех человеческих свойств, что были не так давно здесь. Село Шаблово росло и бурлило до Войны – потом резко пошло на спад. Сам Ефим дожил до 1961-го года – после него от Шаблово не осталось и следа. По памяти Ефима и книгах о нём, сюда потянулись энтузиасты уединения, и им удалось отстроить отдельные дома – всего-то пяток. Чудом удалось создать и музей имени Ефима. Это двухэтажный сруб. Вроде как бы овин. Что такое овин – это, по сути, кров и хлев под одной крышей. В таком овине и жил отшельник Ефим. В свои юные годы он учился у самого Ильи Репина в Петербурге. Но потом бросил столичный лоск и ушёл в щемящую правду деревенской жизни, сказочный быт и свет которой он донёс до нас на ярких образах с виду лубочных полотен, где изображён мир детей в их лучшем свете – они, как те гномы и эльфы, формируют своё сказочное королевство. Немудрено, что самое большое полотно – Город Всеобщего Благоденствия – люди после смерти творца Ефима просто разобрали на части и разнесли себе по домам!