В те времена Мартин совершенно не думал о том, что правильно, а что нет. Как и о том, что грозит семье в случае разоблачения. Ему хотелось весело жить, играть на гитаре и иметь девушку. Слон импонировал Мартину. С детства близнецы только и слышали о дядюшке: плохой, опасный, хитрый – так говорили о нем в городе. Для них же он всегда был добродушным, трогательным уродцем с ушами слоненка Дамбо. Из-за лопоухости его и прозвали Слоном. Несмотря на то что весь город знал, чем занимается этот ювелир, никто не мог ничего доказать. Люди Слона иногда попадались, но сам он всякий раз выходил сухим из воды. По крайней мере, так казалось со стороны.
– Только без стука. Надо проверить бдительность моей бригады, – сказал дядька. После чего сменил тембр, как будто разговаривал с ребенком. – Сюрпри-и-из!
Мартин рывком распахнул гаражную дверь. Трое мужчин в глубине помещения резко вскочили. Один из них, в трениках, с увесистой «голдой» на шее, схватился за карман.
– Буль, фраер! – заржал Слон. – Это ж пацан!
Павел Блавицкий дал знак маленькому толстяку в турецком свитере, который быстро сгребал мелкие предметы в спортивную сумку.
– Tвою мать… – загнул на родном языке русский, когда из его кармана вывалился пистолет. – Кругом марш!
Мужчины стали перекрикивать друг друга, но Мартин уже не слышал их. Как загипнотизированный, он рассматривал оранжевую «ламборгини» с немецкими номерами. Передняя часть машины была разбита. Правая фара висела на проводах. Вместо лобового стекла – полиэтиленовая пленка, прилепленная скотчем, но Мартин как будто и не замечал всех этих повреждений. Сразу было видно, что это супертачка. За все время отец только раз занимался подобной машиной, но так и не разрешил ему проехаться, даже за городом. На этот раз Мартин пообещал себе, что сделает все, чтобы сесть за руль этой ракеты.
Наконец справившись с потрясением, Мартин взглянул на освещенный тусклым светом токарный стол, за которым собрались гости. На нем лежали крупные куски необработанного янтаря, самый большой – величиной с полбуханки хлеба, а рядом неразрезанные листы напечатанных долларов и рублей. Отец попытался заслонить собой стол. Он покраснел, на лбу пульсировала вена.
– Мартин, быстро домой!
Слон поднял руку:
– Если хочет, то пусть остается. Он уже взрослый.