– Пани будет довольна. Саша положила трубку на стол, подошла к двери в комнату дочери. Дверь была полуприкрыта. Каролина лежала под одеялом, забавно раскинув руки. Она мерно дышала слегка приоткрытым ртом. Сейчас даже громкая музыка не смогла бы разбудить ее. Саша закрыла дверь, взяла сигареты и распахнула окно. Она курила и в задумчивости вглядывалась в опустевшую улицу. Ни души. Только соседский кот прошмыгнул сквозь калитку в сад. Она опустила рольштору. Вернувшись, выдохнула остатки дыма в трубку. Ее собеседник прервал молчание, но наверняка злорадно усмехался.
– У тебя будет охрана. Не как тогда, – заверил он, и на сей раз, кажется, искренне.
Пауза длилась довольно долго. Когда Саша вновь начала говорить, голос ее звучал четко, без тени сомнения.
– Передай другу, что я благодарю за внимание, но его предложение мне неинтересно.
– Ты уверена? Знаешь, что это означает?
После продолжительного молчания она сказала решительно:
– И не звони мне больше.
Она уже собиралась положить трубку, когда мужчина спокойным голосом произнес:
– Ты знаешь, что я сейчас работаю в убойном? Такие вот дела.
– Вряд ли ты сам туда попросился. Тебя понизили? – Она не могла скрыть радости. – И где же?
– Где-то, – ответил он неопределенно. – Ничего, еще два года – и снимаю китель.
– Ты уже говорил так. Когда-то. Уж и не помню когда.
– Ты, как всегда, права, Миленка.
– Никакой Милены никогда не было.
– Дюймовочка уже у Крота, но я все равно рад, что ты возвращаешься. Некоторые скучают. Я и сам всплакнул. И выиграл пари.
– В какую же сумму ты меня оценил? Бутылка виски или что-то подороже? – Она сглотнула. Надо поскорее что-нибудь съесть. Голод, злость, усталость. Этого ей следовало избегать.
– Поставил целый ящик. Беленькой.
– Ты никогда не ценил женщин в конторе, – ответила она, несмотря на то что ставка ей польстила. – Я ложусь спать. Этот телефон больше работать не будет.
– Отчизна сожалеет, царица.
– Тем хуже для отчизны, мне наплевать.