С Гошей мы перестали общаться сразу после того, как я покаялась и приняла крещение. Он не понимал и не хотел понимать моего решения. Считал, что я попала в религиозную секту фанатиков, но, если мне там хорошо, мешать не будет. Однако и в гости приходить не будет тоже. Он вообще к религии и к вере, в частности, относился скептически, спорить на тему не любил и всячески противился разговорам, затрагивающих Бога. Понять его можно, и Гошу я поняла, но не сразу. Сначала упрекала в невежестве и незнании жизни, это я-то, соплячка необразованная, прочитав несколько страниц из Библии, пытаясь вразумить и наставить на путь истинный. Сама оттолкнула от себя Гошу. С тех пор мы не общались. Но он был единственным родственником, родным братом, которого не позвать на свадьбу я не имела права. К тому же, что это за невеста такая, которую некому подвести к алтарю?
Я позвонила в театр узнать расписание ближайших спектаклей с участием Гоши, хотя могла, в принципе, и сходить лично познакомиться с репертуаром на афише. Мне вежливо подсказали нужные дни и, выбрав методом тыка один, я отправилась на представление, причем честно купила билет.
Спектакль шел на военную тему. Гоша блестяще справлялся с ролью. Военная форма сидела на нем, как влитая. Я смотрела на него, на его лицедейство и гордилась, что я родная сестра, а он мой старший брат. Его игра пробирала до дрожи, а слезы текли по щекам, не останавливаясь, особенно поразил финал, когда герой Гоши погибал. Я аж вскрикнула, испугавшись за него, и закрыла глаза, чтобы не видеть лица смерти, хоть и ненастоящего. Когда открыла, взволнованно улыбнулась. Гоша, держа за руки партнерш, благодарно кланялся и лучезарно улыбался, живой и невредимый.
После спектакля к братику было не пробиться. Но я покорно ждала, пока рассеется толпа фанаток, потом попросила кого-то из работников театра, чтобы передали Гоше, что его ждет сестра. Он не задержался ни на секунду. Сразу выбежал, увидел меня, схватил на руки, закружил и поцеловал, на зависть многим и многим девушкам, стоящим в сторонке в ожидании возможности хоть автограф получить.
Гоша увел меня в свою гримерку и заперся на шпингалет, усадил меня в кресло, сам присел на краешек стола у зеркальной стены.
– Потрясающе выглядишь! – оценивающе, по-мужски, рассмотрел меня братик.