А Броган, похоже, была с ним знакома
отнюдь не шапочно – и оттого сперва растерялась, попытавшись
спрятаться мне за спину, но потом сообразила, что это выглядит ещё
подозрительнее, и пошла рядом.
– Куда? – хмуро поинтересовался
мужчина и весомо положил руку на кобуру.
– Наверх, – спокойно ответил Уэйт. –
Надо пополнить запасы лекарственных трав.
Женщины понятливо кивнули и
посторонились. Но дозорный предсказуемо не проникся надобностями
поселения.
– Собирай на минус первом, – сухо
посоветовал он и указал подбородком на дверь, ведущую от лестничной
площадки к нежилому этажу.
Тот и правда использовался под
сельскохозяйственные нужды, благо солнечный свет из колодцев был
достаточно ярок. Но растили там, понятное дело, отнюдь не календулу
с ромашкой.
– Там нет того, что мне нужно, – так
терпеливо отозвался Уэйт, что любой хорошо знакомый с ним человек
уже достал бы добротный противогаз и драпать принялся сразу в
нем.
Упорный молодчик был не настолько
предусмотрителен и вдобавок недостаточно проницателен, чтобы
прислушаться к опасливому бурчанию женщин, и лежать бы ему и
любоваться десятым сном прямо на посту, но тут Броган зачем-то
хлопнула себя по бедру, сделала паузу и быстро хлопнула ещё
дважды.
По лестнице дробно застучало
тревожное эхо, а молодчик вдруг скользнул по мне острым взглядом и
тут же отвернулся к Броган. Женщины-постовые замолчали
одновременно.
– Пожалуйста, – мягко сказала Броган
и одарила дежурного улыбкой маленькой девочки, выпрашивающей
печенье. – Мы вернёмся до рассвета, одна нога здесь, другая
там.
Молодчик отчётливо сглотнул и
запихнул руки в карманы, оттягивая ткань брюк от тела.
– Там...
– Я знаю, они не любят, когда мы
выходим на свет, – тем же воркующе-ласковым тоном сказала Броган. –
Мы успеем вернуться, правда, Уэйт?
Травник пробурчал что-то
утвердительное, но машинально придерживать рюкзак за молнию на том
отделении, где лежала ступка, не перестал.
– И не шумите там, – сдался постовой
и, кашлянув, посторонился.
Женщины вздохнули с таким
облегчением, что по лестнице снова прокатилось эхо.
Уэйт прошел мимо, положил руку на
перила и помедлил, будто хотел что-то сказать, – но все же смолчал
и пошел дальше.
Последний лестничный пролет
преграждали баррикады из кое-как заточенных кольев. Наземников они
не останавливали, но задерживали, давая людям время спрятаться в
темноте. Людей они, увы, тоже прекрасно задерживали, и по лестнице
мы поднимались змейкой, обходя препятствия то с правой, то с левой
стороны пролета. На верхней площадке я остановилась и сама
подписала себе приговор: уперла ладони в поясницу и со стоном
прогнулась, безуспешно пытаясь расслабить спину.