– Но я... – жалобно затянула
Броган.
Я устало закатила глаза и
развернулась к берегу.
– Я не смогу осмотреть твой порез
прямо в реке, – с показным спокойствием и терпением напомнил ей
Уэйт – уже на ходу. – Нужно выбраться из воды.
Спорить с ним, что характерно, уже
никто не рискнул, но девчонка вынужденно замедлилась, прихрамывая
на порезанную ногу, и всем пришлось подстраиваться под нее. В
результате озноб сменился речным холодом: вода сбила температуру,
но на достигнутом не остановилась, и теперь меня снова колотило –
не помогла даже весьма интенсивная разминка с затаскиванием
охромевшей Броган на берег.
Зато хвороста здесь было в изобилии:
высокий берег порос чахленьким лесочком, и недавняя непогода
наломала дров в самом прямом смысле. Оставалось разве что их
высушить – благо Уэйт со своей газовой горелкой не расставался.
– Это то, о чем я думаю? – вполголоса
спросил он, разжигая костёр.
Я устроилась поближе к огню и
притянула колени к груди. Рукоятка ножа в руке лежала как
влитая.
– Похоже на то.
Кажется, мы только что нашли след
пропавшего Хала Двэйна. Но это почему-то не внушало ни малейшего
оптимизма.
– Эй, – тихо сказал Уэйт и коснулся
моего колена. Я подняла голову, и он выдавил из себя подбадривающую
улыбку. – Это ещё ничего не значит. Может быть, он просто выронил
нож, не заметил и пошел дальше.
– Я не показывала ему этот брод, –
бледно улыбнулась я в ответ. – Тоже, конечно, не приговор, не я
одна знала, где перейти реку, но...
Но добытчиков в последнее время
становилось все меньше и меньше. А от Хала не было никаких
вестей.
– О ком речь? – Броган снова не
удержала любопытство в узде и даже перестала вертеться, пытаясь
рассмотреть порез в свете костра.
– Вот на этот раз – о моем любовнике,
– тоже не сдержалась я.
Девчонка вытаращилась и, кажется,
перестала дышать в надежде на продолжение, но Уэйт резко поднялся
и, набросив свою куртку мне на плечи, скомандовал:
– Показывай ногу.
А я самым циничным образом замолчала,
проигнорировав и ее любопытство, и острый, какой-то болезненный
интерес Лорккана – то ли к любовнику, то ли к ножу. Меня колотило
все сильнее: простуда вступила в преступный сговор с
переохлаждением и смутной тревогой, которую я никак не могла облечь
в слова.
Что, если Хал прознал про
исчезновения добытчиков, и попытался убраться подальше? Потому и
навесил замок на свое убежище – чтобы создать видимость гибели от
рук наземников, а самому скрыться в безопасных переходах
заброшенного города? О чем мы говорили, когда виделись в последний
раз?..