— И мои биологические родители, — Я очень постаралась
скопировать интонацию Ивановны, когда она отчитывала нас, и
постаралась выделить слово "биологические". — Хотят, чтобы я вошла
в дом как приёмная дочь?
Горло странно перехватило, словно от подступающих слёз, но я
постаралась сдержаться
— У Огневых уже есть дочь, Милена. Если вас вернуть в дом, то
что будет с юной барышней?— довольно сухо проинформировал меня
собеседник, не добавив мне радости от услышанного.
— Могу посоветовать неплохой приют, — огрызнулась я. На какой-то
момент мне показалось, что мужчину хватит удар. Он покраснел.
Открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. В уголках
глаз отчётливо были заметны лопнувшие сосуды.
— Документы подпиши, Хамка!!— рыкнул он так, что в кабинете
задрожали стекла. Впечатлило не очень. Наш соц педагог Лавр
Павлович Лаврентьев мог и посильнее.
— Пошёл нафиг, вобла сушёная,— отрезала я и добавила еще десяток
непечатных слов, за которые нас ругает Ван Вановна. Разговор не
сложился, Юрий Всеволодович кинул в меня папкой и в раздражении
покинул кабинет. Директриса, вернувшись, мне ничего не сказала,
просто посмотрела внимательно, тяжело вздохнула и, махнув рукой,
отпустила.
Когда я вернулась в комнату, то забралась на кровать, накрылась
с головой пледом и обняла подушку. Внутри всё кипело. Обида.
Ревность. Отчаянье, с лёгкой примесью радости. Всё смешалось
внутри, не давая дышать. Хотелось плакать, но слёз не было. В
какой-то момент достала телефон, вошла в сеть и принялась серфить
всё о клане Огневых. Онемелыми пальцами набивала запрос. Ошибалась.
Стирала. Снова ошиблась. С истеричным смешком снова стёрла и снова
вбила. Перед глазами всё расплывалось. Я отбросила телефон в
сторону, тяжело дыша. Долго смотрела в пустоту. Потом снова взяла
телефон и ввела запрос. "Патриарх клана Огневых и его семья".
Паутина выдала кучу биографических справочных материалов и
множество фотографий счастливой семьи из четырех человек. Папа,
мама старший сын-наследник и лапочка-дочка. Несправедливо! Это мои
мама и папа! И брат мой! И жизнь должна быть моей! Я хотела семью.
Очень хотела. Вот только семья не хотела меня. Я отложила телефон и
выползла из-под одеяла. Долго-долго смотрела в потолок. Что делать?
Как поступить правильно? Не ошиблась ли я, отказавшийся от
удочерения? Я не знала. Просто хотела подумать об этом завтра.