Воспринимая романтизм как искусство, отвечающее запросам современных читателей, «детей Революции», Стендаль развивает свои взгляды на театр, на «романтическую трагедию». Он предлагает перенять у Шекспира «способ изображения», искусство создания характеров. Стендаль ориентирует свободную от «нелепых правил» (единства времени и единства места) романтическую трагедию на большие сюжеты из национальной истории. Он требует богатство мыслей и чувств, естественный, простой язык, обогащенный народными выражениями, «точное, единственное, необходимое, неизбежное слово»…[56]
Не трудно убедиться в том, что памфлет Стендаля проникнут политической страстью, обращенной против всего отжившего свой век, реакционного; что этот памфлет провозглашает романтизм, по сути дела являющийся предвестником реализма. Не случайно сам Стендаль стал впоследствии основоположником критического реализма во Франции.
Еще до выхода в свет второй части памфлета «Расин и Шекспир» Проспер Мериме читал это сочинение и сообщил автору свои впечатления: «Я дважды прочитал Ваш прелестный маленький памфлет. Вы блестяще изложили суть дела, и я надеюсь, что впредь никто уже не назовет романтиками гг. Гюго, Ансело и их присных»[57].
Пушкин, несомненно, ознакомился с идеями Стендаля, если не по самой брошюре «Расин и Шекспир», то по их изложению в статье газеты «le Globe»[58].
Высоко оценивая это сочинение, автор статьи приводит основные высказывания Стендаля о романтизме и романтической трагедии. Он отмечает новаторство писателя, занимающего авангардные позиции, «всегда готового к бою» против устарелых взглядов, за искусство, отвечающее современной эпохе. В этой связи в статье упомянуты также книги Стендаля «История живописи в Италии» и «Жизнь Россини». Как и памфлет «Расин и Шекспир», статья французской газеты отличается полемическим задором; она также направлена против эпигонов классицизма, умение которых состоит в следовании правилам, а не в сотворении красоты.
Именно тем, что Пушкину были известны эти материалы, можно объяснить слова поэта в письме к Вяземскому, процитированные выше. Именно Стендаль был способен увлечь литераторов «бог ведает куда». Вместе с тем это объясняет и близость некоторых высказываний Пушкина к мыслям французского писателя. Стендаль стимулировал творческую мысль многих писателей, в том числе и такого великого художника, как Л. Н. Толстой (мы еще вернемся к этому вопросу). По-видимому, Пушкин не был исключением.