И понимаю, что Алекс права, и сама
злюсь... И всё же ей стоит выбирать выражения при Стеф, тем более,
когда речь идёт о маме. Раньше Алекс никогда не была настолько
агрессивной… И прямо сейчас, глядя на Стефанию, я вижу маленькую
трогательную Стешу, которая любит мамочку безо всяких условий,
просто потому, что она мама. И кто мы такие, чтобы марать своими
злыми языками её искренние светлые чувства?
К счастью, Алекс тут же смягчается,
притягивает к себе нашу малышку и целует её в покрасневший носик. Я
отхожу в сторону и смотрю на них с умилением и... с такой
болезненной завистью!.. И, не выдержав, прикрываю глаза. Как же
непривычно и мучительно чувствовать вот так... пронзительно остро.
Так сильно бояться потерять их снова... и мечтать, чтобы их никогда
не было в моей жизни. Чтобы больше не было так больно.
Сейчас уже трудно вспомнить, в какой
момент своей жизни я осознала, что не такая, как мои сёстры...
Может, в тот день, когда меня забыли забрать из детского сада? Или
ещё раньше... когда я поняла, что в отличие от сестёр и даже брата,
мои слёзы вызывают у взрослых не жалость и волнение, а раздражение
и злость. Но даже научившись не плакать, я так и не смогла стать
своей...
Глава 14
Аика
Мне пять
лет.
Сегодня мы с Сашками окончили первый
класс. Александрина – лучшая ученица в классе. А я – худшая. Она –
гордость, а я – позор класса! А ещё мой брат рассказал всем
одноклассникам, что никакая я ему не сестра, просто родители
удочерили меня из жалости. К кому? Вообще-то, я даже обрадовалась,
что у меня в родственниках больше нет этого дурачка, а Алекс, овца,
разревелась и стала пищать, что это неправда. Сашка обозвал её
жирной и очкастой коровой и, конечно, получил от меня в нос. И тоже
разревелся. Какие же они оба рыжие и противные! И оба толстые.
По дороге из школы я за руку тащу за
собой большую и неуклюжую Алекс и вспоминаю Сашкины слова:
«Удочерили из жалости...» Наверное, родителям стало жалко моих
других папу и маму и поэтому меня от них забрали. Интересно, а
какие они, мои настоящие родители?
Сегодня я – позор семьи! Маме Насте
стыдно, что её дочь двоечница, и она с упоением хлещет меня ремнём.
А ревёт опять Алекс – ну что за дура?! А потом Сашка показал свой
разбитый нос, и мама разозлилась ещё больше. Ремня я совсем не
боюсь, но мама стала бить меня по щекам, и я её укусила. Спас меня
папа, а потом стал объяснять мне, что девочки не должны драться –
это очень некрасиво. Он говорит тихо и спокойно, а я думаю, что
должна научиться драться красиво... А ещё думаю о том, как бы
сильнее разозлить маму, чтобы потом вот так сидеть рядом с папой и
слушать. Всё равно что… Лишь бы он говорил со мной.