– Уснула, что ли? – мамин голос
звучит нетерпеливо и раздражённо, а я вдруг понимаю, что все ждут
меня и забываю слова.
– Пусть… рядом с тобой, малышка,
всегда будут только искренне любящие тебя люди, – свой тост я
быстро запиваю компотом, потому что больше ничего мудрого не
приходит в голову.
– Золотые слова! – поддерживает меня
Вадик, а Алекс одобрительно кивает и улыбается.
– Да! Вот как сейчас! – радостно
соглашается Стеф. – И чтобы ещё п-папа был!
– Главное, детка, – нравоучительно
вставляет мама, – чтобы тебе встретился обеспеченный, очень щедрый
и самый красивый мужчина!
– Рановато ей столько мужиков! –
вставляет Алекс. – А когда вырастет, мы ей умного пожелаем.
– И доброго, – застенчиво улыбается
Стеф.
– Не хочу показаться нескромным, но
мне кажется, что вы говорите обо мне, – улыбается Вадик, не сводя
плотоядного взгляда с моей старшей сестры.
И Алекс почему-то не фыркает и не
язвит. Она неожиданно краснеет и топит смущённый взгляд в игристых
пузырьках шампанского.
Это ещё что за новости? Я ведь
предупреждала её, что Вадик… Нет, он, конечно, замечательный друг –
безотказный, добрый… Но он же кобель! По его теории, каждая
красивая девушка достойна его любви, но не всякая достойна быть
отлюбленной дважды. И лучшая девчоночья сторона – та, на которой
закреплены большие сиськи.
Но среди присутствующих такой
стороной может блеснуть только наша фигуристая рыжуля. Но даже тот
факт, что по протекции Вадика Алекс уже два месяца работает в
компании его отца, не даёт никому из них эксклюзивного права на её
пышные достоинства. Поэтому, когда в десять вечера Вадик вдруг
заявляет, что пора и честь знать, я с облегчением выдыхаю.
– Спасибо, что пришёл, Вадим, –
каким-то дурным томным голосом блеет Алекс.
И огромное спасибо, что
сваливаешь, дружок!
Я торжествующе улыбаюсь, пока Вадик
вкрадчиво не озвучивает:
– Ты проводишь меня,
Александрина?
И я тоже провожаю его, стоя на
промёрзшем балконе, и наблюдаю, как оглаживает Вадик ту самую –
выдающуюся сторону моей сумасшедшей сестры. Ричард, впиваясь мне в
плечо опасными когтями, равнодушно разглядывает пылкую парочку. А
мне хочется крикнуть: «Фас, Ричи!»
И хочется развидеть, не слышать,
забыть отвратительное чваканье их поцелуев, звенящее гулким эхом в
морозном вечернем воздухе.
Глава 18
Аика