– Это уникальная вещь! Это классика, проверенная столетием. Пройдет немного времени и мои дети,… их поколение, а я в этом абсолютно уверен, с таким же восторгом будут ее читать! Это великий роман… Роман на все времена!
– Вы идиот? – вдруг тихо, сочувственно спросил старик.
– Простите? – такого он не ожидал.
– Не прощу! – уже громче добавил тот. – Вы хотите сделать и ваших детей идиотами? – с этими словами он бросил книгу в урну.
– Но…
– Юноша, предупреждаю в последний раз, не играйте со мной в эти игры. Не дай вам бог! И сделайте так, чтобы я больше вас не видел.
Он встал и медленной статной походкой начал удаляться, напоминая изваяние, огромную мраморную статую, которая немного покачиваясь, почему-то не падала, шла по парку, передвигая мраморные ноги. Но Франк кинулся вдогонку. Он не мог просто так отпустить Рональда Дойла. Он должен был его догнать. Слишком долго он ждал своего шанса и наконец дождался.
– Неплохое начало для интервью! – семенил он рядом. – Еще несколько слов для нашей газеты! Пожалуйста! Читатели ни в чем не виноваты! Они снова хотят видеть вас, они помнят о вас, любят! – и Франк начал фотографировать. Старик остановился.
– Вы помните того ребенка, которому оторвало голову? – вдруг спросил он.
– Да… да… помню…
– Хотите повторить его судьбу?
– Нет… То есть, да… Если за интервью с вами я потеряю голову, меня это устроит!
– Вы готовы на все?
– ДА!
Франк ликовал.
– А вы действительно идиот, – прошептал старик, – пожалейте хотя бы своих детей.
– И еще несколько слов нашей газете!
– За слова нужно отвечать, юноша. Мне вас очень жаль. Прощайте!
Больше Франк его не останавливал. У него было несколько фотографий, была запись на диктофоне тех слов, которые писатель успел произнести, и каждое из них было на вес золота, а значит, у него было интервью с самим Рональдом Дойлом – гениальным писателем, полвека назад написавшим книгу “Когда ты свободен”.
4
Вернувшись домой, Франк почувствовал себя больным. Ломило спину, поднялась высокая температура. Жоан дома не было. На выходные она с детьми уехала к родителям в пригород Парижа и обещала вернуться через два дня. Он не стал говорить ей по телефону о своих злоключениях и выходные провалялся дома. Он не знал, какие нужно принимать таблетки, был в этом вопросе совершенно беспомощным, поэтому лечился горячим красным вином с выжатым лимоном. Но утром в понедельник сполз с кровати, наскоро одевшись и выпив кофе, неверной походкой отправился в редакцию. Все тело ломило, в голове стоял непрерывный шум, его болтало из стороны в сторону, но в сумке лежал материал, который он торопился отнести в газету, поэтому, собрав остатки сил, нес свою драгоценность, крепко сжимая в руках.