– Мария Львовна, – стукнул в дверь Трофим, – звали?
– Трофим, я слышала, здесь где-то недалеко мужики уголь жгут. Ты
знаешь где?
– Знаю, – степенно кивнул Трофим, – только я вас туда не повезу,
Мария Львовна. – И в ответ на мои удивленно приподнятые брови
пояснил: – Опасно это. У графа Баранова в лесах разбойники лютуют,
да и мужики-углежоги недалеко от них ушли.
– Трофим, – слегка надавила я голосом, – мне нужна зола.
Немедленно вези меня к углежогам.
– Ни за что, – уперся Трофим, – мне потом господин барон голову
снимет, что невесту его в такие места повез.
И знал ведь, что ничего я сделать не могу. Ни ему, ни
маме-Васке. Вот и пользовались они оба своей привилегией в полной
мере. С остальными слугами я научилась управляться. Хотя это было и
не так уж сложно, прислуга в доме моего папеньки была вышколена. И
не позволяла себе ни малейшего панибратства. Хотя я поначалу
пыталась подружиться со своей горничной, зазвать ее с собой на
завтрак... В первый раз я прямо увидела, как она растерялась и не
знала, что делать. Но потом, видимо, получила четкие инструкции и
просто замирала на месте, делая вид, что не слышит моего
приглашения.
Я сначала обижалась на жениха, усмотрев в нем черствого и
бездушного человека, не уважающего людей, которые нам служат.
Но потом поняла: для горничной подавать мне завтрак и убирать
постель – такая же работа, как для меня сводить индивидуальные
счета будущих пенсионеров. И было бы странно, если бы я, к примеру,
звала пить чай ревизоров из управления. Они работать приехали, им
мои чаи и разговоры даром не нужны.
– Тогда вези меня в город, – стукнула я палочкой, – к
жениху!
– Марусенька, – подлетела мама-Васка, – да как же в город-то? Ты
посмотри, погода какая! Солнце то и дело в тучки прячется. Вдруг
дождь?! Промокнешь, девочка моя, заболеешь... Пойдем лучше вышивкой
займемся... платочек-то ты господину барону вышила, а теперь поясок
нужно...
– Мама-Васка! – я начала злиться. Да за кого они меня принимают?
Пойду у них на поводу и никогда не стану достаточно взрослой, чтобы
управлять своим собственным имуществом. – Хватит! Я уже не ребенок!
Трофим, живо запрягай. Мы едем к углежогам, – приняла я
окончательное решение. Все равно нотаций опекуна не избежать. Так
пусть хотя бы зола уже будет в мыловарне.