– А ваши соратники? Гении современности?
Он вежливо приподнял брови:
– Как видно, вы не очень интересуетесь биографиями.
– Это так заметно? Признаюсь честно, история жизни ученых находится за пределами моих интересов.
Старик печально развел руками:
– Баллантайн погиб во время запуска конвейерной линии по зарядке капсул с моторией. Система все еще была нестабильна, и взрыв уничтожил многое. Белджи попал в плен к искирам во время оккупации Риерты и умер, не открыв им тайн моей страны. Брайс? Мы не общались уже девять лет. Он выбрал иной путь и предпочел дружбу с теми, кому я руки не подам. Что касается лаборантов и учеников… Они, как и я, возились с открытой субстанцией. Им повезло чуть меньше. Понимаете?
Я задумчиво кивнул:
– Понимаю. Мотория в открытой форме смертельно опасна. Могу позавидовать вашей удаче.
– Не стоит, – мягко попросил он. – Всех, кто работал с нестабильным веществом, удача обошла стороной.
Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, и я сказал, просто констатируя факт:
– Вы умираете.
Он хохотнул:
– Мне нравится ваша прямота! Именно так. Я уже в могиле, только сверху никто еще не закидал ее землей, сэр. Странный минерал поднимали со дна озера Матрэ еще наши далекие предки. Он не привлекал их внимания – тусклые кристаллы, которые не поддавались обработке, серели на воздухе, крошились. Сущий мусор. Баллантайн был самым гениальным из нас. В душе он настоящий алхимик и обожал эксперименты. Именно он получил из кристаллов первичную моторию. Никто не догадывался об опасности, исходящей от нее. Все мы были молоды и собирались жить вечно.
Я кивнул, вспоминая себя и моих друзей, добровольцами записывающимися на фронт. Кто из нас мог подумать, чем все кончится?
Конец ознакомительного фрагмента.