-
Здравствуйте! А вы и есть тот самый дядя Федя, о котором Татьяна
рассказывала и который меня из воды вытащил? Огромное спасибо вам за
это,- я смотрел ему прямо в глаза, не отводя взгляд.
- Х-хе!-
усмехнулся вошедший,- Кому дядя Федя, а кому и Фёдор Тимофеевич. А
кто-то и товарищем Матвеевым кличет. А благодарить не за что. Нешто
можно человека бросить погибать. Ну а сам то кто будешь?
- Шершнёв Михаил. По батюшке Андреевич. А больше ничего не помню, вы уж извините,- я виновато развёл руками.
- Не помнишь или говорить не хочешь?- вновь пронзительный взгляд рентгеновских установок.
-
Врать не хочу, товарищ Матвеев,- пока решил обращаться к собеседнику
так. Вдруг обидится на "дядю Федю", да и помнил из старых фильмов, что в
это время те, кто не был близко знаком именно так и говорили.
- Часы твои?
- Мои,- кивнул я в подтверждение.
-
Понятно,- Матвеев кивнул каким-то своим мыслям,- Тут ты прав, своим,-
выделил он это слово,- врать не следует. Ну а меня тогда уж по батюшке
величай.
- Благодарю, Фёдор Тимофеевич. Ну а вы меня просто Михаилом зовите.
-
Ну вот и познакомились,- он прошёл к столу, постукивая по полу своим
костылём,- Давай-ка поснедаем, чем бог послал, а потом чайку попьём да
побалакаем*. Может что и вспомнишь,- Фёдор Тимофеевич чуть искоса
посмотрел на меня, оценивая мою реакцию на его слова. Я лишь кивнул в
ответ.
(* Побалакаем- синоним поговорим.)
Прежде
чем пить чай, Фёдор Тимофеевич подогрел принесённый Татьяной бульон и,
налив его в глубокую тарелку, накрошил туда немного хлеба.
- На-кось, похлебай жиденького. Тебе сейчас это на пользу будет. А я пока чай заварю.
Так
мы и просидели несколько часов беседуя. Фёдор Тимофеевич рассказывал о
городе, об окрестных лесах и их богатствах, о рыбалке и исподволь
нет-нет да и задавал какой-нибуть вопрос, надеясь, что смог заболтать
меня и я, расслабившись, о чём-нибуть проговорюсь. Прям не сторож, а
дознаватель. Или чекист. Поймав себя на этой мысли я стал повнимательнее
присматриваться к собеседнику. Интересный, всё-таки, дядька.
Отвлёк
нас от разговора стрёкот мотоциклетного мотора. К скамейке, на которую
мы перебрались из душной комнатушки, лихо подъехал мотоцикл довольно
архаичного вида, за рулём которого сидел человек в форме НКВД, а за его
спиной, держа в одной руке бидончик и узелок, а другой обнимая за талию
водителя, сидела Татьяна. Водитель двухколёсного древнего монстра стянул
с лица не менее древнего вида мотоциклетные очки и я понял, что ЭТОМУ
человеку солгать я не смогу. Передо мной стоял Николай Александрович
Сазонов, полковник КГБ в отставке, мой сосед на протяжении 25 лет с 1980
года и до 2005 года, когда мы с соседями провожали его в последний
путь, а за его гробом несли больше десятка подушечек с боевыми наградами
(не боевые юбилейные он называл висюльками и давно уже раздарил
соседским мальчишкам и большая их часть была у меня). Он был тем
человеком, благодаря которому я стал тем, кто я есть. Именно он с 10-ти
летнего возраста вопитывал меня, фактически заменив мне отца и мать.
Своих детей у него никогда не было и он свой нерастраченный отцовский
инстинкт использовал на моё воспитание.