Прошло еще около часа, прежде чем доктор – женщина – и две медсестры вышли из палаты. Доктор закрыла за собой дверь так решительно, словно хотела показать, что в ближайшее время никого к пациентке не допустит, и коротко поприветствовала мужчин.
– Как она, доктор Розмонт? – спросил Уэльс. – Мы можем с ней поговорить?
– Вы должны понимать, что мисс Хаус травмирована и физически, и психологически. – Она скрестила руки на груди.
– Мы все понимаем, – заверил ее Уэльс. – Но нам очень нужно побеседовать с ней.
– У мисс Хаус серьезные гематомы на лице и челюсти. Насильник нанес ей несколько быстрых ударов, чтобы оглушить, ее глаза полностью заплыли.
Похоже, именно этого и добивался преступник, чтобы жертва не смогла опознать его. Джон поморщился. То же самое было характерно для других эпизодов. Собственно говоря, именно травмы лица и помогли им понять, что это дело рук одного человека.
– Как думаете, она захочет поговорить с нами? – спросил ее Уэльс.
Доктор Розмонт пожала плечами:
– Она определенно не захочет, чтобы ее сейчас окружили мужчины, зайти сможет только один из вас.
– В таком случае я беру это на себя, ребята, – послышалось у них за спиной.
Джон обернулся и увидел последнего человека, которого он бы послал к только что изнасилованной женщине. Старший детектив Фрэнк Шпенглер собственной персоной, человек, которого Джон определил бы как воплощение всего плохого, что приписывалось правоохранительным органам.
Фрэнк Шпенглер слишком долго носил свой значок и перестал понимать, что самое важное в его работе – служение людям. Шпенглер был тупым и самодовольным ублюдком, его определенно не следовало допускать к женщине, которая только что подверглась серьезному испытанию.
К несчастью, Шпенглер не только занимал пост детектива, но также являлся художником-криминалистом округа Нуесес. Джон видел рисунки Шпенглера по другим делам и отметил, что этот парень умеет обращаться с карандашом. Но в данном случае ни одна из жертв не видела лица нападавшего. Их так сильно и так быстро избивали, что они полностью теряли ориентацию в пространстве и были не способны разглядеть хоть что-то, прежде чем насильник бросал их на пол. Но талант Шпенглера в их случае не имел силы, жертвы ничего полезного сообщить не могли.
Но может, с мисс Хаус дела обстоят иначе?