– Как она? – строго спросил полковник медсестру.
– Ничего. Все так же. Это я вот, в туалет… помогала, – испуганно залепетала, оправдываясь, девушка, кивая на Максима.
Грозный офицер хотел, видимо, спросить еще что-то, но, вздохнув, грузно зашагал в реанимацию.
– А теперь я тебя спрошу, – затащив Макса в палату и бросив его на кровать, зловеще прошипела медкрасавица. – Что ты там делал? – с расстановкой произнесла она. – Ну? Что ты там делал? – повторила она и, не дождавшись ответа, стала трясти Макса за лацканы. – Ты расскажешь мне, пока я не подняла шум. Ну?
Максим молчал, засыпая. Ему совершенно не хотелось разговаривать, а тем более что-то объяснять. Дознание прекратилось самым неожиданным образом. Прогремели шаги, и открывшийся дверной проем заполнила фигура Пушкарева-отца.
– Сестра, сестричка, родненькая… быстрее, – пролепетал он и кинулся назад.
– Ну вот. Молись, гаденыш. Не дай бог… Сама удавлю, – пообещала девушка дремавшему Максиму, бросаясь вслед за Анютиным отцом.
Юноша успел еще заметить ненависть в ее зеленых глазах, проваливаясь в сон.
– Интересно, что она подумала? И что бы я подумал, увидев такое? А вообще, что она видела? – сквозь дрему спросил сам у себя Максим.
На следующее утро новоявленный целитель проснулся еще до обхода. Виной тому были лучи раннего весеннего солнца и мягкие нежные прикосновения. Кто-то тихонько гладил его по лбу и щекам. Пальцы, прикасавшиеся к его лицу, пахли ароматным мылом, духами и лекарствами. Еще не открыв глаза, он догадался, кто это.
– Пришли душить? – улыбнулся он, встретив на этот раз мягкий задумчивый взгляд зеленых глаз.
– Ты меня прости – сдавленным голосом попросила Марина.
– А что случилось?
– Но ты-то же должен знать!
– Откуда? Я же уснул…
Медсестра, волнуясь, принялась рассказывать. Вбежав в палату, она увидела склонившегося над девушкой отца, который приговаривал:
– Смотрите, сестра, смотрите же! Она открыла глаза! Она повернула голову!
Больная вдруг улыбнулась и положила свою ладонь на руку отца.
– И тут, и тут… – Марина стала запинаться. – И тут этот мужчина, этот мамонт, просто упал на табуретку и разрыдался. Ты бы видел… И я… тоже.
Медсестра не могла больше сдерживаться и заплакала.
– Значит, он очень любит свою дочь. А вы?
– У меня нет дочери, – недоуменно ответила девушка.