– Видел сына Белого. Когда к тебе шел, ну, когда ты выздоравливать начала, столкнулся.
– И что? – напряглась Анюта.
– Ничего, – пожал плечами отец. – Его как раз медсестра из туалета вытаскивала.
– Вытаскивала? – разочарованно переспросила девушка.
– Ну, вела. Слабый он совсем.
– А еще? – потеряла к Максиму всякий интерес Анюта.
– Не знаю. Да и зачем тебе? Уж здесь-то без них можно обойтись? И так вон, довели.
– Не надо, папочка. Я ничего не буду. Честное-пречестное. Ты только узнай.
Вот поэтому теперь Пушкарев мимоходом и наводил справки о Хоме. Не зная всего этого, Максим обиженно молчал, рассматривая здания и узенькие улочки древнего города.
– А правда, что на месте больницы раньше был замок? – спросил он, вспомнив разговор с Хомой и винтовые лестницы.
– Очень может быть. По архитектуре похож. Только не замок, а дворец, – ответил отец. – Вот у нас, на родине, замок Радзивиллов вообще под санаторий отвели. Очень интересно.
– В Питере на Каменном острове тоже чей-то дворец под наш санаторий заняли, весьма оригинально, – дополнил Пушкарев, и разговор перешел на достопримечательности Северной Пальмиры.
– Давай прорвемся в этом году? – обернулся к Максиму отец.
– Я вроде на море собирался.
– Ну, каникулы у тебя длинные, можешь туда и туда.
– Счастливая пора, – прокомментировал Пушкарев. – Только сами дети не ценят. Мне тоже придется отправить своих в санаторий, – заметил он вздохнув.
Они наконец вырвались с узеньких улиц, миновали дымные предместья и помчались по усаженной фруктовыми деревьями дороге. Весна решительно брала свое. На горизонте зеленели горы, уже полностью освободившиеся от снега. Украшались нежными листочками ветви деревьев. На солнце вовсю отливала изумрудом первая травка на полях. Рассеянно глядя на мелькающую зелень, Максим думал о произошедшем. «Если это не чудесный сон и не бред, то что же? И что его ждет впереди? И как пользоваться этим даром? Дарами, – поправился он, вспомнив и гипнотические опыты. – Будет день, будет и пища», – решил он, а когда сквозь стекло пробились солнечные лучи, подставил им лицо и блаженно задремал. Больничная эпопея закончилась.