Мы чувствуем узкие местнические масштабы собеседника, потягивая густую терпкую малагу[5], которой угощает нас наш первый испанский знакомый в пустынном помещении комитета:
– Мы победили в Каталонии. Мятеж реакции – князей церкви, военщины, помещиков, капиталистов – у нас сломлен и наши милисьянос[6] дерутся в Арагоне.
– Да, но Ирун (мы это прочли в газетах еще в Париже) – на Севере – уже окружен. А это значит, Астурия, весь республиканский Север, отрезаны от Франции, дружественной народной Франции. И это ухудшает положение.
– Это временный успех. Конечно, у генерала Мола[7] больше самолетов, артиллерии, но ведь народ не с ним. К тому же он отрезан от других мятежников, от этого пьяницы Кейпо де Льяно[8]. – На столике чертится Пиренейский полуостров, начинается кофейная стратегия. – Его рекетэ[9] – монархисты не годятся нам и в подметки. А потом это дело самих басков. Они, как и мы, автономны.
Кофейная стратегия! Длиннющие разговорчики вместо отпора! Автономия – моя хата с краю. А если придется всерьез и надолго? Вот Франко опять продвинулся. Как тогда? Густая терпкая малага на такой жаре начинает действовать. Как тогда? Необходимо единство, армия.
– Мы против армии вообще. Мы – анархисты. Военным нельзя доверять.
Что это? Специфика? Испанская революционность? Анархия – мать порядка. Мне это знакомо с тулузских времен.
Но время на исходе. Пора на поезд. Наш «тыловой политикан», как мы успели его окрестить, устраивает нас в вагон, шумливый, душный, битком набитый молодежью. Все – только на фронт. Прощание, приветственные крики (дебаркадер ненадолго ожил). Поехали. Мы усаживаемся, знакомимся, обмениваемся сигаретами.
– О, голуаз[10] – неплохо. А наши – в другую бумагу надо переворачивать. Вот так.
– Откуда?
– Из Парижа.
– О!
– А я – вон из-за тех гор. Победим! Мы им покажем! Разобьем!
Чем ближе к Барселоне, тем больше народу в поезде. Черной душной ночью, наконец, прибываем.
Какой контраст с нерастревоженным захолустным Порт Боу! Какое ликование, какой энтузиазм!
Я снова, как недавно с Жаклин, на всенародном празднике: захватывающем, шумливом, ярком. Только не взятия Бастилии, а сотен бастилий. Праздник побед френте популар[11]. Грандиозных! Над занесшей над Республикой меч преступной реакцией, над бездельниками-милитаристами. Побед гражданской доблести, разразившегося народного гнева в кипевшие страстями душные июльские дни… «К оружию, граждане!.. На баррикады!»