Я записал три слова, начинающиеся на «Сам»: «Самоуверенность. Самостоятельность. Самоанализ».
– Мы с ним болтали иногда, – сказал я. – Мы были довольно разные.
– Как? То есть он умер?
– Он и мама погибли в автомобильной аварии.
– Чем он занимался?
– Дипломатической работой. В британском посольстве. Мать встретил в Осло.
Греве разглядывал меня, склонив голову набок.
– Тоскуешь по нему?
– Нет. А твой отец жив?
– Вряд ли.
– Вряд ли?
Клас Греве, подавив вздох, прижал одну ладонь к другой:
– Он исчез, когда мне было восемнадцать. Не пришел домой к ужину. На работе сказали, что он ушел, как обычно, в шесть часов. Всего через несколько часов мать позвонила в полицию. Они сразу подключились – как раз в то время в Европе левацкие террористические группировки похищали богатых бизнесменов. Но не случалось никаких аварий на шоссе, никого не доставляли по неотложке. Его не оказалось ни в одном из списков авиапассажиров, и его машина тоже нигде не была зарегистрирована. Отца так и не нашли.
– Что произошло, как ты полагаешь?
– Я ничего не полагаю. Может, уехал в Германию, поселился в мотеле под чужим именем, не сумел застрелиться, отправился дальше глухой ночью, нашел глубокое лесное озеро и въехал в него на полной скорости. Или был похищен на автостоянке напротив офиса «Филипса» двумя вооруженными мужчинами, усевшимися на заднем сиденье. Машина вместе с отцом могла столкнуться с другой в ту же ночь, могла быть расплющена в железную лепешку, а потом порезана на куски автогеном. А может, он где-то сидит, в одной руке бокал коктейля с зонтиком, в другой – продажная девица.
Я пытался хоть что-то прочесть в лице Греве или услышать в его голосе. Ничего. Либо он слишком часто об этом думал, либо этот черт совершенно бессердечный. Я не знал, что предпочтительнее.
– Итак, тебе восемнадцать лет, ты живешь в Осло, – сказал я. – Твой отец пропал. Ты – трудный подросток. Что дальше?
– Я закончил с отличием среднюю школу и подал заявление в Нидерландский королевский корпус морских пехотинцев.
– Морпехи – это звучит. Элитные такие мачо?
– Точно.
– Туда вроде берут одного из сотни.
– Примерно. Меня пригласили на приемный экзамен – там тебя месяц систематически ломают. А потом – если выживешь – четыре года восстанавливают.
– Видел что-то подобное в фильмах.
– Поверь мне, Роджер, в фильмах ты такого не видел.