Маги справились, но высокой ценой: характер ранений товарищей Ораша был таков, что выйти из катакомб самостоятельно они не могли. И Ораш, едва держась на ногах, двинулся назад за помощью. Он нашел выход из тоннелей, но в горах столкнулся с щетинником. Нечисть перед смертью успела ранить разведчика – ядовитый шип, похожий на спицу вязальщиц, вонзился ему в левую руку. Превозмогая боль и частичный паралич, он дополз до гарнизона. И, не позволяя себя осмотреть, повел целителей к друзьям, что было своевременным для них, но не для него самого. Яд щетинника что-то повредил в нервной системе, и Ораш перестал чувствовать левую руку. Сколько ни бились над ним лучшие целители Вышеграда, но полную подвижность верхней конечности вернуть не смогли.
Для боевика, тем более для разведчика, подобное ранение – увольнение. Однако маг остался при гарнизоне и в кратчайшие сроки выучил орохорский. Он стал незаменимым переводчиком на целых пятнадцать лет, ведь язык степняков студенты начали изучать, лишь когда эрд Ораш вошел в преподавательский состав ВАМП. Чуть позже спецкурс орохорского ввели и в ПУЧе, который ревниво перенимал лучшее у Вышеградской академии…
– Адептка, – окликает легендарный боевик, – я прошу прощения за возможную несдержанность моего коллеги. Пропускайте ругань и угрозы мимо ушей и делайте свое дело. Ваш будущий пациент – неплохой человек, когда трезв.
Что-то мне страшно… Может, развернуться и сбежать?!
Поздно. Мы уже сворачиваем за учебный корпус академии, где разбит огромный парк с экспериментальными садами, оранжереями и грядками специй и лечебных трав. Здесь же расположены общежития для незнатных студентов и адептов-аристократов. Чуть глубже в парке стоят двухэтажные домики для преподавателей, не обремененных семьей. Состоящие в браке искусники по сложившейся традиции живут в городе.
К одному такому аккуратному каменному зданию мы спешно приближаемся. Я уже сожалею, что решила заглянуть в библиотеку столь рано. Как бы не получила новых проблем от коллеги Ораша. Ведь какому состоявшемуся магу понравится помощь желторотой первокурсницы? А если мое присутствие уязвит его чувство собственного достоинства?
– Простите, эрд Ораш, а будет ли уместным мое лечение? – спрашиваю робко.
– Искусник Ораш, – напоминает боевик о негласном законе академии: все титулы остаются за ее стенами.