Кэвин не думал о Большом Мире. В отличие от остальных он не раз бывал за границами Королевских копий. В последнее время ему стало казаться, что с каждым годом его косточки делаются не сильнее, а дряхлее и хрупче. Он начал часто простужаться, что могло быть симптомом приближающейся нефиитовой астмы. Нефиит, самый дорогой камень королевства, добывали только в горных рудниках Западного предела. Ходили слухи, помимо редкой красоты, камень обладает волшебными свойствами, о которых, впрочем, по-настоящему знал только Доктор маг. А для маленьких рудокопов минерал был лишь источником болезней.
И сейчас Кэвин лежал, свернувшись калачиком, с тоской глядя в темноту. Ему, конечно, не удалось даже примерно определить, который час. Но он уже понял, что нечаянно проснувшись, дал мыслям возможность беспокойно бродить в голове. Теперь заснуть не получится. Он вспомнил о вчерашнем выходном, который ему неожиданно устроил мастер. Тот вдруг счел мальчика больным, что являлось на руднике по-своему выдающимся событием. Кэвин удивлялся, почему после столь неожиданной передышки не чувствует себя отдохнувшим; напротив, тоска по несбыточному чуду – избавлению от работы – стала потихоньку, «на цыпочках» пробираться в его сердце. Вскоре мальчик уже чуть не плакал от ужаса, что это желание никогда не исполнится.
Впрочем, обычно он не поддавался так легко мрачным мыслям. Кэвин принялся думать о сопевшем рядом Маклусе. О том, что вот у него есть семья, но это ничего в его жизни не меняет. И от этого Маклусу, пожалуй, гораздо хуже. Ведь он, Кэвин, сирота, и потому ему не на кого положиться. Но это все же не так грустно, как когда ты знаешь, что в двадцати кирнах1 отсюда у тебя есть восемь человек родных, а ты все равно до конца своих дней будешь работать здесь, и никто не избавит тебя от незавидной участи. Кэвин увлекся новыми утешительными мыслями, вспомнил, как в прошлом году летом их отпустили на денек навестить родню Маклуса.
Когда пришла пора возвращаться, одиннадцатилетнего Маклуса вдруг «прорвало», он начал жаловаться, что от работы болят кости, и на руднике ему тяжело дышать. Кэвин заметил, как старательно мать его приятеля делала вид, будто не слышит сына. Ее взгляд сделался пустым, и после очередного всхлипа она велела Маклусу попрощаться с братьями и запахнуться «покрепче», чтобы не застудиться. Кэвин тогда был еще не таким взрослым, но все понял. Мать Маклуса кормила, обстирывала и обхаживала семерых оборвышей, оставшихся два года назад без отца. Она отдала старшего сына на рудник и теперь ничего не могла сделать ни для него, ни для тех, кто еще оставался с ней.