Доказательство жизни - страница 12

Шрифт
Интервал


Квадрат окна дробится на осколки
и превращается в призывный круг,
а сквозняки уносят недомолвки,
возникшие не сразу и не вдруг.
Который год лежат на площадях снега,
а у пределов их, как на границах смысла
весенняя течет вода, и тают ледяные берега;
идут назад часы и прожитые числа.

«Это грустно, порой невыносимо —…»

Это грустно, порой невыносимо —
перечитывать летопись собственных лет,
вновь смотреть на свои Хиросимы,
как редактор на строки вчерашних газет;
видеть, как время увязло в границе
между сейчас и застывшим вчера —
след от крыла в небе канувшей птицы,
слов пустота, словно росчерк пера.

«Город небо пронзает башнями…»

Город небо пронзает башнями
и фальшивой готики шпилями.
Нас потоки несут бесшабашные
к берегам, размытым ливнями.
Всё пройдёт, отболит и изменится,
говорят, продлевая надежде года —
этой времени спутницы-пленницы,
обрученной с людьми навсегда.
Мы, надеясь войти в реку вечности,
выплываем внезапно в море вины,
и пьянеем от нашей беспечности
на краю и себя, и приливной волны.
Что нам толку от слов и пророчеств:
этот день бы прожив, убежать
от себя, от толпы в одиночество —
обо всех позабыть, и ключи потерять.
Дело даже не в башнях и готике:
вдруг исчезла в тумане искомая истина,
нет капитанов на брошенных мостиках.
Это мир наш – «Титаник» на пристани.

«Где-то плачет скорбная виола…»

Где-то плачет скорбная виола
вместе с нами, вместо нас —
где-то умер вновь Савонарола
по весне в недобрый час.
Непривычно головы свобода
кружит, словно майская метель,
как ундина нежно тянет в воду,
в омута холодную постель.
Нет закона, нет запретов
и шансон гуляет во дворах,
но ночами за плечом поэта
на краю постели дремлет страх.
В монастырь на покаянье,
в тягость долгих вечеров
не ссылают больше окаянных
возмутителей порядка и умов.
Не сожжен и не повешен —
новым узникам души покой
предписали монотонные депеши,
запечатав губы немотой.
Где-то плачет скорбная виола
по весне в недобрый час —
где-то умер вновь Савонарола,
молча живший годы среди нас.

«Стеклянные мосты пугают пешехода…»

Стеклянные мосты пугают пешехода,
связав два края света в темноте,
где страха рождена природа
биением крыла по вечной пустоте.
По ним идти возможно только раз:
скользя и падая – годами, месяцами.
Всё ближе берег тот от притяженья глаз
и глубже бездна под алмазными ногами.
А где-то в вышине, спасаясь от зимы,