– Да, я совершил ошибку, – тихо сказал Легис. – Не знаю, о чем я думал? Это был какой-то порыв. Моя несдержанность может дорого обойтись, – он посмотрел в дверной проем, ведущий на кухню. Там за столом дочь резала овощи к обеду. – Боги, как бы я хотел, чтобы время повернулось вспять!
– Может, все не так плохо, как ты думаешь? – с надеждой спросил Фарамор. – Ничего ведь еще неизвестно. Думаю, отец, ты напрасно переживаешь.
Легис посмотрел в глаза сына цвета ледяной синевы, прошелся взглядом по его худому с длинным подбородком лицу, которое, судя по цвету кожи, видало больше тени, чем солнечного света.
«Сможет ли Фарамор постоять за себя и Невею, если меня не станет? – подумал Легис. – Он парень смышленый, но… В Великую Пустоту все эти „но“! Возможно и, правда, не стоит настраиваться на худшее».
– Будем надеяться, что все обойдется, – с воодушевлением сказал он. – Должно быть я просто устал, потому и лезет в голову всякое… Да, скорее всего так и есть. В конце концов, кто я такой, чтобы сам государь Исходных земель обращал на меня внимание?
Через час после этого разговора к ним в дом пришли законники и забрали Легиса Тоула. Они не удосужились объяснить причину задержания. Прежде, чем его вывели за порог, палач оглянулся и посмотрел на детей. Сын стоял с поникшими плечами и отчаянием в глазах. К нему жалась перепуганная Невея. Теперь Легис был уверен, что больше их не увидит. Он попытался ободряюще улыбнуться, но лицо исказила гримаса полная отчаяния и боли.
Фарамор и Невея долго простояли возле Дома Закона, пытаясь хоть что-то разузнать про отца. Тщетно. Стражники толком ничего не знали и внутрь пускать отказались. А все, кто выходил из здания, либо от вопросов отмахивались, либо пожимали плечами. Когда стемнело, уставшие и измученные тревожными мыслями, брат и сестра отправились домой.
Они шли по улице не спеша, неосознанно не желая отдаляться от места, где сейчас находился отец. Ветер гонял по мостовой мусор, от водостоков доносился запах гниения. Теплый свет из окон падал на брусчатку янтарной желтизной и размывал темноту, превращая ее в сумрак. Вдалеке пьяные голоса горланили песню, им вторил еще более далекий собачий лай.
– Что теперь будет? – тихо спросила Невея. Всю дорогу она задумчиво смотрела себе под ноги, ветер трепал ее вьющиеся каштановые волосы.