– Оля! Ты упала? – воскликнула Люба, по-детски растопырив руки в жесте отчаяния и округлив глаза.
– Я оступилась, – объяснила я.
– Ты наверно ногу сломала?
– Да нет, Люба, я просто ушиблась немного.
– А почему ты тогда здесь сидишь, – не унималась девчонка, – пошли к тете Клаве, она посмотрит, что у тебя с ногой. Тетя Клава медсестрой работает, когда здесь не сидит.
– Какая тетя Клава? – уточнила я, хотя в тот момент единственное, что меня интересовало, – так это, смогу ли я доковылять хотя бы до лифта.
– Тетя Клава – вахтерша наша, – растолковывала мне девочка.
Она стояла на две ступеньки выше того места, где я угнездилась, словно клуша. Чувство жалости к глупой тетке, не способной даже по лестнице нормально подняться, могло в любой момент излиться слезами из детских карих глазенок. Однако я видела в Любиных радужках и еще что-то – прячущуюся где-то глубоко уверенность, что все идет как надо, что все правильно. Впрочем, такой издерганной неудачнице, как я, еще и не такое могло привидеться. Надо ж, что в голову приходит, стоит только больно попой удариться.
Я снова попыталась встать. Острая боль пронзила ногу. Я уже представила, как просижу на лестнице до самого вечера. Может быть, потом кто-нибудь сжалится и поможет мне добраться в комнаты.
– Давай я возьму тебя за руку и помогу дойти до вахты?
Я засмеялась, несмотря на боль в ноге.
– Любочка, ты меня не удержишь.
Люба молча подала мне руку. Я протянула ей свою. Разумеется, я не собиралась опираться на пятилетнего ребенка. Просто хотела показать, что ценю ее помощь и верю, что она сильная девочка.
И вдруг я поняла, что уже стою на ногах. Люба все еще держала меня за руку – я чувствовала у себя в ладони ее крошечные слабенькие пальчики. Однако я могла бы поклясться, что это она меня подняла со ступенек. Как это возможно?
Опираясь на перила, я доковыляла до следующей лестничной площадки. К счастью, лифт работал. На вахте сидела Солоха.
– Иди, тетя Клава тебе поможет, – сказала Люба.
Когда я возвращалась после занятий в общежитие, Солохи на вахте не было, – работала худенькая бабулька – доброжелательная и приветливая. Я уже почти решила, что не стану обращаться за помощью к тете Клаве, оказавшейся злобной Солохой. Однако очередной шаг отозвался такой резкой болью в лодыжке, что мне стало совершенно все равно, кто там, на вахте, – дракон, Кощей Бессмертный, людоед. Все равно дальше вахты я уже не доковыляла бы.