Неужели древние люди не знали, что такое кариес? Вот это им повезло!
Тарзану безумно шла эта улыбка. Загорелое лицо, темные волосы, карие глаза, крупный нос и подбородок, который явно был квадратным (вот сбрею ему растительность — точно подтвержу). Сколько ему лет? Могло быть как двадцать пять, так и тридцать пять. С этой лохматостью не сказать точно. Хорош настолько, что я всерьез раздумывала, а не отомстить ли ему, забрав с собой обратно.
Чего у него было не отнять, так это природного магнетизма. Каждая поза выражала уверенность, затаившуюся силу, от которой у меня внутри все дрожало. Его улыбка уничтожала мою злость, как лучи солнца снег. Взгляд у него был какой-то особенный — ни один мой современник так на меня не смотрел. Все взгляды мужчин в большом городе быстрые, яркие, как софиты. Но вот он осветил тебя, а уже через секунду — другую.
Я вскочила на ноги, кляня себя, что думаю не о том. Живот урчанием подтвердил — не тем моя голова забита.
— Ты же не только мясом питаешься, да? Есть фрукты, орехи, корешки, в конце концов? Скажи, что да!
Тарзан еще раз протянул мне мясо. Не сдается. Хорошо, не сдамся и я! Где там подаренное мелкое копье для защиты? Я выхожу на собирательство! В конце концов, до ночи мне еще продержаться нужно.
Я надела сломанные туфли и сделала два шага из пещеры, обернулась.
Не идет.
Сделала еще один шаг.
Да о чем он вообще думает? Или поставил на мне крест, раз мясо не ем?
Ну и ладно, сама осмотрюсь!Субтропики должны быть богаты на фрукты, так? Что у нас вон там, где деревья? Вряд ли дикий зверь, верно?
И тут резкий и странный звук со стороны кустов метрах в двадцати заставил меня взвизгнуть и опрометью метнуться в пещеру. На входе я попала в объятия Тарзана и даже не противилась, только переместилась так, чтобы быть поближе к входу.
— Не бойся. — Тарзан взял меня за руку и вдруг потащил в сторону кустов, откуда исходил жуткий звук.
— Не-не-не, я не хочу смотреть. Я такого животного не знаю, значит, оно вымерло. А вымерло так вымерло! Эволюция — вещь. Я ей полностью доверяю, проверять на себе не хочу.
Я тормозила ногами, как могла, но это было все равно что пытаться остановить слона.
— Смотри. — Тарзан раздвинул ветки высокого кустарника, и оттуда на меня посмотрела огромная птица. Клюв с мою руку, глаз с кулак. Оперение невзрачное, коричневое. Сама страшно кривая, жуткая.