На той же стене был намалеван номер дома. Разобрав его, Энцо ухмыльнулся. Наконец-то повезло! В этом блоке жил его старый подельник, Ош Руфус. Приходилось пару раз его выручать, подкинуть денег взаймы.
Теперь в помощи нуждался сам Энцо.
Подъемник заскрипел, взбираясь на восьмидесятый этаж. Проклятая коробка еле тащилась. Двигалась в шахте рывками и порой сотрясалась так, что приходилось расставлять руки, упираясь в выцветшие пластиковые стены. После отметки пятидесятого этажа Энцо перестал их опускать – на случай, если дно кабины все же решит оторваться. Лампочка над головой потрескивала, моргая в такт судорогам лифта. Следом по шахте взбиралось эхо чьей-то пьяной брани. То еще местечко.
Восьмидесятый этаж был погружен во тьму. Энцо принюхался, прислушался и лишь после выбрался из кабины на твердый бетон. Нашел нужную дверь и постучал.
– Кто? – отозвались из квартиры. – У меня есть «гидра», и она смотрит тебе в пузо, м…к.
– Ты кого м…ком назвал? – с усмешкой ответил Энцо. Замок щелкнул, и дверь отъехала в сторону, выпустив бородатого и патлатого Руфуса. Комнатку за его спиной заливал чайный свет, виднелся набитый хламом шкаф и кухонный модуль. Пахло соевым бульоном. В отдалении чирикало телешоу. Кому-то тоже не спалось.
– Какими судьбами? – поинтересовался Руфус.
Энцо оперся на дверной косяк.
– Угол найдется? Пожрать, поспать. Переждать денек.
– Послушай… – Руфус замялся. Его и без того печальное лицо вытянулось, и Энцо понял все без лишних слов.
– Ясно. Бывай.
Он отступил во мрак, судорожно соображая, в какую сторону бежать.
– Пойми, у меня дети тут…
Энцо коротко кивнул. На оправдания, извинения и прочую чушь времени не было. Выбрав направление, он зашагал по коридору, хрустя сором под ботинками.
– На двухсотом мост есть, – крикнул Ош ему вслед.
Хоть что-то.
На этот раз Энцо выбрал лестницу. Побежал через две ступеньки, цепляясь за гнутые перила. На стене вереницей проносились огоньки индикаторов движения, свет над пролетами загорался и угасал. На площадке тридцатью этажами выше курил номер с осунувшимся синеватым лицом. Проследил за Энцо напряженным взглядом, положа руку на пояс.
Энцо пролетел мимо.
Взбирался выше.
Еще выше.
На двухсотом этаже площадку заменил холл с мусоросборником и автоматом с напитками. За мутным стеклом двери виднелся пешеходный мост – полупрозрачная труба между двумя зданиями. Говорили, что по паутине таких переходов можно добраться до другого конца курии; просто надо вовремя сворачивать, чтобы не угодить в тупик.