Ну, он понял, что дело его раскрыто, однако все же пытался примириться:
– Вера, как же так, мы с тобой десять лет прожили, а ты все в один момент решаешь! Как же ты так можешь все, что между нами было, перечеркнуть!
– Все эти десять лет, – она отвечает, – были с твоей стороны один сплошной обман! Так что убирайся откуда пришел!
– Но у нас же дети…
– Ага! Про детей вспомнил! Ты бы раньше про них думал, когда налево шлялся! А теперь поздно детей вспоминать! Я не хочу, чтобы они выросли в атмосфере лжи и обмана!
– Как же ты их растить будешь?
– Не волнуйся, к тебе не побегу! Как-нибудь уж выращу! Государство поможет!
Так вот и осталась по дурости одна с двумя детьми на руках. Государству, понятное дело, только и заботы, что ей помогать. Муж, кстати, еще первое время пытался с ней помириться, ради детей, понятное дело. Придет, в дверь звонит… только она его дальше лестницы не пускала. Подарки детям оставит – так она эти подарки прямым ходом в мусоропровод. Ну а потом уж мужу эта канитель надоела, или та его любовница тоже ребенка родила… в общем, так Верка и осталась ни с чем. И кто же она после этого, как не дура?
Закончив историю, Анфиса выразительно посмотрела на Маркиза, ожидая его реакции.
– Ну, может, вы и правы, – проговорил тот уклончиво, – да только тетушка моя ни о ком другом и слышать не хочет. Непременно подай ей Веру Иванову! А вот, кстати, та тетина соседка, у которой Вера работала, говорила, что в последнее время у Веры деньги появились…
– У Верки? Деньги? – Анфиса расхохоталась. – Да вранье это все! Какие деньги? Она только позавчера у меня пятьсот рублей заняла и не отдает! Деньги! Это же надо такое сказать – чтобы у Верки Ивановой – и вдруг деньги!
Леня оставил машину в тихом проулке и подошел к одной из хрущевских пятиэтажек, прятавшихся в густой зелени. На прогретой солнцем скамейке возле подъезда несли бессменный почетный караул бдительные старухи.
– Здравия желаю, бабушки! – вежливо приветствовал их Леня, подходя к двери.
– Тоже мне, внук нашелся! – неодобрительно проговорила одна из них ему в спину.
– Не иначе к Нинке с третьего этажа новый хахаль! – поддержала разговор вторая.
– И каждый день другие таскаются, каждый день! – внесла свою лепту в беседу третья.
Леня поднялся на третий этаж и позвонил в тридцать вторую квартиру.