Я не могла вдохнуть. На плечи давили руки изверга, а рот и нос плотно закрывала подушка.
– Поменяй простынь! – приказал он, наконец-то удовлетворившись.
Проталкивая в себя воздух, потянулась за остатками платья. Я не знала где искать чистую простынь и не хотела ходить перед ним по комнате нагой.
– Простынь в том комоде, – отобрал он у меня испорченную одежду.
Пришлось пересекать комнату неодетой. Муж наблюдал за мной.
– Мне надо в ванную, – сменила я окровавленную простынь на чистую.
– Кровь уже остановилась, так что ложись, – похлопал он по кровати. – Утром вместе примем ванну, а сейчас, малышка, надо поспать.
Я молча подчинилась. Риорк по-хозяйски обнял меня и уже через несколько минут заснул. Лишь через пару часов его тяжелая рука скатилась с моего плеча, и я смогла ускользнуть.
– Малена, я же ясно дал понять, что ванну мы будем принимать вместе, – вальяжно развалился в кресле муж.
– Прости, – начала оправдываться я, в панике наблюдая, как полностью голый Риорк поднимается с кресла.
– Ты что, боишься меня, малышка? – подошел он совсем близко. – Разве ночью тебе не понравилось? – нехорошо глядел он.
– Риорк, ночью мне было больно.
– Так и должно быть. Ведь до меня ты не знала мужчину. Сейчас будет легче.
– Сейчас?! – ужаснулась я.
На мои крики никто из слуг не зашел в комнату. И все последующие дни, месяцы и годы, проведенные в этом замке, никто из них не задал мне ни единого вопроса и не справился о моем состоянии.
– Завтра еду в столицу по делам службы. Вернусь через месяц, – сообщил мне муж через две недели после нашей свадьбы, через две недели каждодневного насилия.
Я обрадовалась.
– Чем займешься? – спросил он ласково.
– Навещу папу.
– Отличная мысль. Малена, только не забывай, что твоему отцу уже семьдесят четыре года. Не стоит волновать его, – как бы между прочим предупредил меня Риорк.
Я и не собиралась никому рассказывать. Что родитель мог сделать? В Грое запрещены разводы. А шокировать престарелого отца описаниями того, что вытворяет всеми любимый князь Грожбурский с его дочкой в спальне, я не стану. Синяков по всему телу, следов от веревок на моих запястьях и пятен от удушения на шее, он тоже не увидит, их скроет наглухо закрытое платье.
– Папа, как я рада тебя видеть! – постаралась придать своему голосу беззаботности.