На его слова я не обращаю внимания и делаю вид, что мне смешно от него все это слышать, хотя на самом деле то, что он говорит, мне безразлично, ведь он прав: я собираюсь в поле вместе со своим телескопом. Поэтому и боюсь так сильно, что проснется брат. Лишние неприятности мне сейчас ни к чему, ведь родители не простят, если что-то он натворит в мое отсутствие или, не дай бог, с братом что-то случится.
Саня ушел, а я остался с братом. Коля все еще не проснулся, и я твердо решил воспользоваться своим шансом…
Взяв с собой телескоп, я вышел на улицу. И лучше бы я тогда поступил иначе, и, может быть, все было бы по-другому. Как многое я готов был отдать за то, чтобы все изменить!.. Но ведь тогда было великое противостояние марса, и пропустить событие я не мог. А для любителя астрономии – это настоящее событие. Удача! В моем телескопе марс должен быть не меньше луны! – Вот единственное, что овладело тогда моим разумом.
Я шел по кукурузному полю, раздвигая перед собой руками высокие стебли. Подходящее место для наблюдений я себе давно приметил и направлялся именно туда. В округе были только частные дома, но и они уже остались позади за спиной. Кругом никакого освещения, лишь луна бросала свой белый свет на раскинувшееся вокруг кукурузное поле.
Поле принадлежало ферме, а собираемый с него каждый август урожай использовали для откорма скота – свиней, из которых местный комбинат потом делал неплохую тушенку и колбасу. Что там говорить, и мы с ребятами каждое лето собирали на этом поле кукурузу, чтобы сразу съесть, реже – отнести домой и отварить в подсоленной воде. Так, конечно, было вкусней.
Старого сторожа мы не боялись. Во-первых – он был старый, во-вторых – поле было таким большим, что, казалось, он не обойдет его и за целую жизнь. В принципе никогда мы со сторожем не встречались, если не считать одного единственного, но вместе с тем неудачного раза, когда сторож выстрелил в одного из моих друзей свинцовой пулькой из духовушки. Бежали мы тогда, как ошпаренные!
Вместе с предчувствием восторга от вида красной планеты, которую я скоро должен был разглядеть в свой телескоп, внутри появилась и тревожная мысль о младшем брате, мысль, теперь постоянно напоминающая о себе даже мне, ничего не замечающему вокруг себя и ни о чем не думающему, кроме ночного звездного неба подростку.