Света подняла на меня мокрые глаза со слипшимися длинными ресницами и благодарно улыбнулась. Я обняла ее и чмокнула в соленую от слез щеку.
Вечером, когда мы со Светкой уже укладывались спать на раскладном диване, а мама с папой еще ужинали на кухне, я шепотом сказала сестренке:
– Ведь нехорошо читать чужие письма. Это все знают. А я разве чужие письма читала?
– А разве нет? – простодушно удивилась Светка.
– Конечно, нет! Сама подумай… Мама наша? Наша. А папа наш? Наш. А если наш папа из армии писал нашей маме письма, то разве эти письма для нас чужие? Мы ведь им родные дети!
– Да, – согласилась Светка (попробовала бы она не согласиться).
…Папа умер тридцативосьмилетним. Мне тогда было 14, а Светке – девять, и мама – его ровесница – вырастила нас одна. Она никогда не жаловалась, что ей трудно, что не хватает денег. Мы обе получили высшее образование.
Прошло много лет. Я уже жила в Москве. Общалась с мамой и сестренкой по телефону. В мае 2012-го позвонила сестра… Я боялась этого звонка и подспудно ждала его все эти годы после своего отъезда в Москву. Я летела в самолете, глотала слезы и думала: должна успеть. Не прощу себе, если не успею. Позже сестра сказала: «Твой приезд вернул ее к жизни». Ровно 50 дней прожила я рядом с мамой. Последние ее пятьдесят дней. Мы много разговаривали. Мама вспоминала давнее. Болезнь почти отняла у нее память. Она не осознавала, какой день недели, какой месяц. Хорошо помнила только то, что составляло ее счастье: как они с папой были молодыми, как он писал из армии письма и она сохранила их все до единого. Тогда я спросила: почему в детстве мне нельзя было читать эти письма? Ведь там ничего такого не было! Мама засмеялась: «Теперь эти письма будут ваши». Потом я пела ей свою песню. А мама подпевала припев. Оказалось, она уже знает его наизусть.
После ее смерти я месяц не могла притронуться к письмам. Внутренняя дрожь каждый раз охватывала меня, как только я видела старую дамскую сумочку с документами. В один из невыносимых вечеров в опустевшей маминой квартире я вынула из шкафа сумочку и раскрыла лежащий сверху конверт… «Дорогая, любимая моя Галинка!» – прочла я и почувствовала, что улыбаюсь. Первый раз за месяц. Родители были здесь. Они не ушли, они всегда будут со мной.