– Впечатляет. А вдруг этот пропавший разбогател и укатил куда-нибудь на Канары?
– Шутишь… Однако парня уже неделю нигде нет.
– Конечно, второй крайний итог более вероятен.
– Да уж, вполне возможно. В полиции предполагают, что студент мог пострадать из-за денежных долгов.
– А они у него были?
– Выясняется. Но когда миром правят деньги, человеческая жизнь стоит недорого.
– Согласен.
– Вот сколько работаю в газете с криминалом, столько удивляюсь: почему для людей ничего не становится уроком? Всё же очевидно – свяжешься с дерьмом – обязательно вляпаешься…
– Это очевидно для умных. А сколько придурков по миру ходит? Это следует учитывать, да ещё возрастной фактор.
– Да, всё непросто…
Вера развернулась на кресле и потянулась, закинув руки за голову.
– А хочется света, радости, любви и счастья.
– Лихо ты сменила тему.
За окном рассветало, комната наполнялась розоватым светом, придавая утренним часам особую романтичность…
Неожиданно Вера, продолжая крутиться в кресле, громко продекламировала:
Всё пройдёт. Пройдёт и это.
Вновь покроет землю снег.
И весны промчит карета,
Смолкнет летний звонкий смех.
И слезы солёной влага,
И восторга лёгкий бриз,
И смущенье, и отвага,
Твой бессмысленный каприз…
– А дальше что? – Борис, уже в плаще, выглядывал из прихожей и заинтересовано глядел на супругу.
Вера продолжила, сделав многозначительный акцент на последних словах:
Всё пройдёт, ничто не вечно,
Увядают все цветы.
Так смотри на жизнь беспечно!
Есть лишь миг, где Я и ТЫ.
Борис улыбнулся и помахал рукой, направляясь к выходу. Мгла за окном развеялась. Огненный диск пока приглушённо освещал осенний пейзаж, отчего тот приобретал необыкновенную прелесть. Вера подошла к окну и загляделась на эту красоту…
* * *
Инга Витальевна сидела в мягком кресле, поджав ноги и полностью утопая в нём. Ничего не хотелось делать, и вообще сегодня весь день всё валилось из рук. Она свыклась с одиночеством, в котором пребывала уже второй год. В свободное время, появившееся после того, как она была вынуждена уйти с работы, женщина нередко погружалась в свои мысли и пыталась найти ответы на вопросы, которых со временем меньше не становилось. Сегодня же тоска своими острыми коготками царапала изнутри, с каждым часом всё ощутимее. Терпеть это было невыносимо.
С трудом поднявшись с кресла, поддерживая больную спину, она направилась в прихожую. Мобильного телефона у неё не было, она выбросила его ещё тогда, и больше никогда о нём даже не вспоминала. Некому было звонить, не хотелось никого слышать. Так что старенький, ещё советских времён телефон, чаще молчал. Всего несколько абонентов, в которых она нуждалась, значились в её записной книжке.