И в то же время большая часть перевалившего за 7 миллиардов населения планеты прозябает в беспросветной нищете, да и в темноте, тогда как в руках незначительного меньшинства сосредоточены основные богатства всего человечества. К тому же разрыв между бедностью и избыточным богатством постоянно увеличивается. Но дело далеко не только в этом. По миру – в напряжении тревоги – разбегаются длинные разветвленные трещины. Это разрывы, это болезненные границы в области культуры и духа. В то время как одни люди становятся в личностном плане глубже и богаче, другие – и имя им легион – личностно мельчают, а в духовном плане становятся все более примитивными, но при этом более агрессивными. И эта темная энергия масс весьма взрывоопасна.
В итоге наиболее чувствительные души и проницательные умы испытывают все возрастающую тревогу и резкое неприятие такого положения дел. Рождается ощущение приближения некоего перелома, своеобразной переходной исторической точки, за которой могут (или даже должны) открыться новые горизонты. Возникает и более тревожный образ – человечество на краю пропасти! И это при том, что стремление построить если не рай на земле, то хотя бы устойчиво развивающееся общество, все чаще оборачивается то в одниx, то в других местах все новыми потрясениями и трагедиями, а то и вовсе порождает сущий ад.
Неужели мы уйдем в никуда, предварительно изуродовав окружающую нас природу и самих себя, но так и не поняв своего подлинного предназначения?!
Для чего и кому мы нужны? Самим себе?
С какой целью действует великий механизм эволюции?
Куда и зачем разворачивается история?
Кому нужна Вселенная? Нам? Самой себе?
Для какой надобности существует этот гигантский театр разбегающихся галактик?
Мыслимо ли вновь сопоставить эти масштабы с малостью земного человека и его канителью, суетой, унылой повседневностью?
При кажущейся наивности это вопросы не просто вечные, на самом деле они неразрывно связаны со всем массивом высокой человеческой культуры, с самосознанием человека и с определением путей его дальнейшего развития. Эдмунд Гуссерль заметил в свое время, что величайшим историческим феноменом является борющееся за свое самопонимание человечество. Философ пытался в этой мысли совместить несовместимые, казалось бы, масштабы. Для него важны не столько внушительные процессы, изменяющие облик земли, сколько протекающее в келейной тишине и мало отмеченное историками упорное стремление человеческого духа к пониманию тайны человеческой природы и самого бытия.