– Тебе уже восемнадцать, Саттон. Ты вступила в новый мир.
Эмма закрыла глаза. Она и забыла, что на днях перешла этот рубеж.
– Н-но как же школа? – пробормотала она, что прозвучало глуповато. – И теннис? – На самом деле ей хотелось спросить совсем о другом: А как же расследование? Кто будет искать убийцу Саттон?
Дверь скрипнула, когда Квинлан открыл ее.
– Тебе следовало подумать об этом, прежде чем запихивать ту сумочку под рубашку.
Квинлан придержал дверь для Эммы и Мерсеров, и они вышли на парковку. Никто не проронил ни слова. Эмма даже дышать боялась. Миссис Мерсер держала Эмму под локоть, увлекая ее в сторону поджидавшего их «Мерседеса» с броской наклейкой на бампере «ГОРДАЯ МАМА ТЕННИСИСТКИ ИЗ “ХОЛЛИ”».
– Молись, чтобы бутик снял обвинения, – сквозь зубы процедила миссис Мерсер, скользнув за руль. – Надеюсь, ты извлекла урок из всего этого.
– Да, – тихо ответила Эмма, все еще обдумывая то, что прочитала в досье. Она обнаружила новый мотив, новые зацепки и опасную ситуацию, которая могла привести в ярость даже самых верных друзей.
Поездка домой из полицейского участка прошла в гробовом молчании. Радио не включали. Миссис Мерсер даже не пожаловалась на агрессивного водителя, подрезавшего их автомобиль. Она смотрела прямо перед собой, как восковая фигура в музее мадам Тюссо, не замечая девушку на пассажирском сиденье, которую считала своей дочерью. Эмма, вперив взгляд в свои колени, обдирала кожу вокруг ногтя на большом пальце, пока не скатилась крошечная капля крови.
Миссис Мерсер припарковала «Мерседес» на подъездной дорожке, позади «Хонды Акура» своего мужа, и все поплелись в дом, как каторжники, скованные одной цепью. Лорел вскочила с кожаного дивана в гостиной, как только распахнулась дверь.
– Что происходит?
– Нам нужно поговорить с Саттон. Наедине. – Миссис Мерсер закинула свою сумочку на вешалку для пальто и зонтов, стоявшую на страже у входной двери. Датский дог Дрейк, семейный любимец, вышел поприветствовать миссис Мерсер, но она отмахнулась от пса. Дрейк – скорее милый дурачок, чем грозный охранник, – неизменно повергал Эмму в дрожь. Она с девяти лет ужасно боялась собак, после того как чау-чау приемных родителей изжевал ей руку, которую принял за игрушку.
– Что случилось? – Глаза Лорел расширились. Никто не ответил. Лорел попыталась перехватить взгляд Эммы, но та уставилась на мощный куст паучника