К ним подошел Сабола. Он выглядел
изможденным, под глазами чернота. Ему одному приходилось сейчас
ухаживать за больными, которых с каждым днем становилось все
больше. Остальные чародеи были больны. Мать Лейфа, графиня Локк,
все еще находилась между жизнью и смертью. Джулиан после ожога
никак не мог восстановиться магический ресурс, впрочем, как и руку,
чье состояние вызывало опасение, что кисть придется ампутировать.
Кордия еще не пришла в себя после несчастного случая. Защита от
драммарских магов слабела с каждой минутой.
– Еще десять заболевших и три трупа,
– сообщил Сабола.
– Солдаты? – уточнил Лейф.
– Добровольцы с магическими
способностями, – ответил Сабола. – Драммарские маги хотят лишить
нас защиты, поэтому стараются уничтожить тех, кто может ее
создать.
– То есть, остановить это может
только магия? – спросил Дор.
– Если останется кому ее творить, –
проведя рукой по лбу, сказал Сабола. Дор заметил, что чародея
сотрясает крупная дрожь. Потирая руками плечи, он приблизился к
огню. По щекам у него расползалась узловатая сыпь малинового цвета.
– Сейчас мы не можем это исправить…
– Ты тоже болен? – спросил Лейф,
подойдя к Саболе. Тот кивнул. – Мы можем тебе как-то помочь?
– Сильно я в этом сомневаюсь, –
вздохнул Сабола и тут же закашлялся. Его зашатало, и он едва не
упал в огонь. Лейф успел схватить его за плечо.
– Пойдем, тебе надо отлежаться, –
повелительно сказал Лейф, продолжая поддерживать его. Сабола
промолчал и позволил увести себя в крепость. Дор проводил их
взглядом. Ощущение безнадежности снова холодом пробежало по коже.
Он сунул руки в карманы плаща и наткнулся пальцами на склянку. Он
подобрал ее на полу, после того, как Августина скрутили и отправили
в подземелье, где была небольшая темница. Вытащил ее и внимательно
посмотрел на коричневый непрозрачный флакон. Кровавая чернявка.
Что, если это их шанс?
Дор вернулся в крепость. Он спустился
в подвал, чтобы проверить, жив ли Августин. Его заставили выпить
несколько ковшей воды, чтобы узнать отравлен колодец или нет.
Мальчишка сопротивлялся и вел себя, как звереныш. А то, с какой
ненавистью он смотрел на Дора, вызывало у герцога жалость.
Конечно, напоить Августина водой и
проверить, выживет он после или нет, можно было и в темнице, но
Лейф решил сделать это публично. Чтобы показать другим, что за
проступок позор и наказание неизбежны. Он сам судил Августина и
вынес ему смертный приговор. Если он выживет, выпив воды из трех
колодцев, то послезавтра его казнят. Услышав это, Августин
расхохотался.