И снова он почувствовал, как сладко
замерло сердце. Подумать только, от одного взгляда. А когда Марья задумчиво
покусала нижнюю губу, Владимир чуть не застонал.
― Я думаю, что у тебя все получится,
Марья, ― произнес он неожиданно охрипшим голосом. Не удержался от искушения и
провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Кожа Марьи была нежной и гладкой,
как прогретый солнцем шелк. ― Вам с дочерью не нужно больше скрываться. Отец
все рассказал мне, и я очень рад, что у нас появились такие соседки.
Зеленая краска стерлась с кожи, но
Владимир не мог отойти от Марьи, как будто прилип к ней, прикипел. А она,
испытывая одновременно волнение и неловкость, не представляла, как вести себя
дальше. Что сказать? Да и надо ли?.. Владимир очень притягательный мужчина, но
он почти женат. Его невеста живет здесь, в соседнем доме. И в сравнении с
элегантной Пэтси она, Марья, явно проигрывает. Так почему же Владимир смотрит
на нее сейчас так, как будто собирается поцеловать?
Неловкий момент прервало появление
девочек. Павла и Глаша вбежали в дом, заливаясь смехом. За ними следом влетел
громко тявкающий Крендель. Три рыжих ракеты, сияющих радостью и задорным
весельем.
Владимир отступил от Марьи, поняв, что
чуть не зашел слишком далеко.
― Девочки, что с вами? ― спохватилась
Марья, поднимаясь со стула. Судя по грязной одежде и траве в волосах, они
валялись на земле. ― Неужели там ураган?
Она шутливо выглянула в окно, но на
улице ярко светило солнце и не было ни намека на тучи или сильный ветер.
― Они сами как ураган, ― рассмеялся
Владимир. ― Только посмотри на них! Я впервые за долгое время вижу свою дочь
такой бодрой и энергичной. А то, что испачкано платье, не беда. Правда, Глаша?
Девочка согласилась, только сейчас
заметив, что испачкала одежду. Они так весело играли в саду, что совершенно
забыли обо всем на свете.
― Ой, у тебя на коленке кровь, ―
подметила наблюдательная Марья. Присела возле Глаши на корточки, чтобы
осмотреть колено. ― Паша, будь добра, принеси перекись. Пусть рана и небольшая,
лучше обработать.
Глаша не очень-то любила врачей и любые
медицинские процедуры. Но Марью подпустила к себе без труда. А когда та,
обработав рану, подула на колено, так душевно улыбнулась, как будто признала в
этой женщине родную душу. Да, наверное, именно так поступила бы любящая мать.
Владимир не мог не подумать об этом.