«Наверное, он единственный игрок во всём Иггдрасиле, которому
понадобилось расширять блокнот для записей на ещё десять тысяч
страниц.» — Посмеялся про себя Момонга, вспомнив, как Табула
расспрашивал у всех в гильдии, способ увеличения вместимости
стартового блокнота.
«Может, не стоило всё-таки влезать в настройки Табулы-куна?» —
Нерешительно подумал Сатору. — «Сейчас, вспоминая, сколько усилий
он приложил для создания и прописывания Альбедо… Как я мог так
опорочить её своим эгоизмом!?» — Пристыженно воскликнул про себя
Момонга.
Сатору начал корить себя, за столь импульсивный, и эгоистичный
поступок.
Не выдержав щемящего чувства стыда, что так стремительно
навалило на его сознание, Момонга вновь кинулся к консоли
редактирования непися.
Тонкий костлявый палец упал на украшенную старинными вензелями
панель интерфейса, прямиком на кнопку «стереть».
Позорная строчка с компрометируюшим текстом, мгновенно исчезает
из панели описания, оставив после себя лиш мигающую вертикальную
полоску ввода текста.
Скелетная рука зависла над голографической клавиатурой в
нерешительном напряжении.
Как бы Момонга не старался, но он никак не мог заставить себя
вернуть Альбедо её оригинальные настройки.
В его голове просто не укладывался невинный, ангельский образ
молодой суккубы, внешность которой больше бы походила на
иллюстрацию слов «чистота», и «непорочность», с фразой: «она
шлюха».
«Эх, лучше бы я вообще ничего не трогал…» — Грустно выдохнул
Сатору.
Потому, в качестве компромисса, он решил просто оставить всё как
есть, чтобы ещё больше не испоганить наследие Табулы. Пусть это и
оставило бы пустую строчку теста, что раздражала бы такого
перфекциониста как Момонга, одним своим существованием.
Но лучше так, чем потом всю оставшуюся жизнь сожалеть об этой,
так называемой, «маленькой шалости».
— Эх… — Тяжело вздохнул скелет своими эфемерными лёгкими.
«До закрытия серверов осталось всего десять минут…» — Подумал
Сатору, глянув на циферблат электронных часов, расположенных в
правом-верхнем углу интерфейса. — Может, я ещё смогу успеть?... — С
надеждой прошептал Момонга.
На канун закрытия Иггдрасиля, многие игроки, что ещё
окончательно не утратили интерес, и не покинули игру, начали делать
то, что несколько лет ранее им бы даже и в голову не пришло –
выдвигать на аукцион, буквально за бесценок, тысячи предметов самой
различной степени редкости, начиная от легендарных, и заканчивая
даже мировыми предметами.