Силуэт Кроноса вздрогнул и исчез. И наступила гнетущая тишина,
развеиваемая разве что легким ветерком и навязчивым жужжанием
насекомых.
– Кто здесь с Земли? – спросил Лайсон, разогнав тишину, которая,
казалось, сдавила не только мозг, но и все внутренности.
Мы с Ролданом первыми подняли руки. Кроме нас, голос подали еще
шесть человек. Получается, землянами было больше половины
участников. Знали ли об этом локсы? Конечно, знали. В самом начале,
еще перед турниром, они спрашивали, кто откуда родом. Да и какая
теперь разница?! Земля – сердце Альрийской Федерации, и локсы
решили показать нам, что на самом деле они о ней думают и какие
планы по поводу ее дальнейшей судьбы вынашивают.
– Я думаю, к словам этого локса серьезно относиться не стоит, –
сказал капрал, видимо, понимая, насколько все приуныли. – Он просто
старается задеть нас за живое. Хочет подстегнуть, чтобы мы стали
злее. Мы же в свою очередь должны, наоборот, быть холоднее. Эта
локация – всего лишь очередной набор испытаний и не более.
– Ты слышал, что он сказал, капрал? Империя одерживает победу за
победой, – вспомнил слова Кроноса кто-то из участников.
– Он лжет, – покачал головой Лайсон, хотя вряд ли сам верил в
свои слова. Будь его кожа белой, а не черной, то он бы, наверное,
уже покраснел.
– Почему ты в этом уверен? – снова произнес кто-то. – Нас взяли
в плен под Шарготом на Йонде-Четыре, и эта битва, сдается мне, была
проиграна. Теперь планета под контролем Империи, как и те миры,
которые сдались один за одним до этого. Такими темпами локсы
доберутся до Земли. А потом случится все это, – он обвел рукой,
показывая вдаль на покосившиеся и дымящиеся высотки.
– Да, капрал, я не помню, чтобы Федерация одержала хоть одну
полноценную победу. Мы уже и так потеряли несколько миров, – сказал
еще кто-то.
Лайсон упорно стоял на своем, утверждая, что Кронос нам
специально соврал. Я же отчетливо видел, что моральный дух
участников игр стремительно падает. Не важно, солгал нам
распорядитель турнира или нет, но зерно паники он посеял в каждом.
И все же забавно было наблюдать за тем, как смертники, большинству
из которых жить осталось не больше двадцати дней, пеклись о судьбе
своего государства. Можно долго спорить, кто больший патриот –
солдат, выполняющий заведомо обреченные на провал приказы, или
обычный гражданский, рассуждающий о высоком в уютной жилой ячейке.
Но сейчас я видел перед собой людей, которым действительно было не
наплевать на будущее Федерации. В ближайшие несколько часов нас
ждали смертельные опасности, но все как будто о них забыли. Да и
если уж быть до конца честными, то не были мы солдатами, беспечно
выполняющим приказы. Каждого из нас ждали семьи, друзья и простая
рутинная жизнь. Мы и на войну пошли лишь для того, чтобы поскорее
закончить ее. Ну и подзаработать заодно.