Между тем, в пункте постоянной дислокации главного немецкого
спецподразделения потихоньку начинался переполох… Наблюдение за
русским велось постоянно. Правда в комнате размещать видеокамеры не
стали, но зато в коридорах казармы они были установлены штатно. Так
что, когда с момента его захода в душевую прошло более тридцати
минут, оператор забеспокоился. И сообщил о слишком долгом
отсутствии начальнику смены. А тот вышел напрямую на
kriminaloberrat Шольца, который день назад вытребовал себе всю
полноту власти на территории ППД, взамен пообещав «привести в
чувство» этого наглого русского и обеспечить «полное выполнение им
всех взятых на себя обязательств»… Потому что происшествие в
кабинете начальника GSG 9, в поданном им рапорте было представлено
именно как выходка наглого русского, беспардонно отказавшегося
подчинятся законным требованиям немецкого командования в лице
самого герра Шольца!
Kriminaloberrat потребовал немедленно уточнить почему русский
настолько задержался в душевой и пообещал подчинённым множество кар
если, вдруг, выяснится, что этот тип каким-то образом сумел
улизнуть. Потому как пройти через КПП он точно не мог, поскольку
наряд на воротах был ещё с утра усилен отделением спецназовцев в
полном вооружении, а, кроме того, в ста метрах за воротам был
выставлен блок-пост в составе отделения спецназа из состава GSG
9/1, которому в усиление придали колесную БМП «Boxer IFV», главным
калибром которой была 30-мм автоматическая пушка. Так что даже если
русский рискнул бы прорываться через КПП – его было чем остановить.
Миндальничать с этими распоясавшимися варварами герр Шольц
совершенно не собирался. Они должны были знать своё место!
После получения команды, один из спецназовцев, расположившихся в
соседней комнате, так же разделся до трусов и, вооружившись
шлёпками и полотенцем, а так же старым добрым «Glock», который он
заткнул за трусы сзади, так что его приходилось постоянно
поддерживать рукой, аккуратно заглянул в душевую. Та оказалась
пуста. Поиски по зданию, предпринятые сразу после этого – ничего не
дали. После чего всё подразделение было поднято по тревоге, и
поиски развернулись по всему пункту постоянной дислокации. Они
затянулись до шести утра и так же закончились ничем. После чего
kriminaloberrat Шольц в сопровождении спецназовцев нагрянул в
городской центр видеоконтроля и заставил дежурную смену не просто
предоставить ему доступ ко всей имеющейся информации за прошедшую
ночь, но и провести акцентированный поиск по изображению. На что,
естественно, у него никаких полномочий не было. Но герр Шольц
закусил удила, прекрасно понимая, что ждёт его в случае неудачи…
Поиск так же ни к чему не привёл. Несмотря на то, что за прошлые
сутки изображений русского в различных ракурсах на компах системы
видеоконтроля ППД накопилось аж на девять часов записи. Так что на
что опираться в поиске было в достатке. Но, увы, ни камеры,
установленные вдоль забора ППД, ни обычные городские, ни, даже,
камеры систем фиксации нарушения скоростного режима, которые,
вследствие того, что у них имелась функция различения и считывания
автомобильных номеров в любую погоду и при самом минимальном уровне
освещённости, имели лучшую разрешающую способность – ничего не
зафиксировали. Совсем. Русский будто испарился… Так что, когда в
министерстве, наконец-то, отреагировали на жалобу начальника
местного полицейского управления, которому, в свою очередь,
пожаловался начальник городского центра видеоконтроля, и позвонили
kriminaloberrat Шольцу, тому пришлось нервно оправдываться и
клятвенно обещать, что он «немедленно разберётся с проблемой». Хотя
уверенности в том, что ему это удастся у него уже не было.