Едем не быстро. Товарищ Румянцев эпически спокойным тоном повествует о прошлом.
– В Ельце Мамонтов приказал собрать наиболее красивых девиц города; сначала их изнасиловали офицера, потом отдали казакам, а казаки, использовав девиц, привязали их за косы к хвостам коней и, стащив в реку Сосну, утопили.
– В Кизляре белые, выкинув из окон второго этажа тяжело раненных красноармейцев, заставили легко раненных, раздев их догола, отвозить убитых товарищей за город, в овраг. А – была зима. Оставшихся в живых перебили.
Рассказы звучат так просто и спокойно, точно всё это было не десять лет тому назад, а – сто. Слушая, я вспоминаю рассказ другого товарища, – очень мудрый рассказ:
– К белым я попадал трижды. Май-Маевский распорядился повесить меня, – не вышло, убежал я, хотя был здорово избит. У генерала Покровского тоже побывал, – вот это зверь! Тут меня так избили, что сочли мёртвым, так и спасся. Под Самарой провалился, тоже здорово попало, тогда я ушёл к своим с конвоем, – славные ребята! Четверо.
Вздохнув, он сказал:
– Зверьё – люди! Конечно, если и наши ребята развернутся, так уж… держись за свою шкуру крепче! Но мы всё-таки люди классовой ненависти, а личная у нас…
Он подумал и нашёл слово:
– Не живуча. Потому – нам не за что мстить, ну, а мы у них «горшки перебили», как сказал Ильич, так они за это мстят, за горшки. Нам вот случается работать под началом бывших врагов, а – ничего!
Он снова помолчал и, улыбаясь, толкнул меня локтем.
– Вы, товарищ, хотя и не рабочий, а правильно понимаете, что такое труд, – это к чести вашей. Замечательно объединяет людей работа, – честных, конечно, верующих в наше дело и в победу. Я говорю про работу на будущее, на наше государство. Она захватывает и большую силу придаёт. Главное – объединяет изнутри, вот что…
Он вдруг оживился и очень связно, с хорошей усмешкой, рассказал:
– Я работаю с личным врагом, он меня в девятнадцатом году ручкой револьвера по голове колотил, на его глазах с меня шомполами кожу драли. А теперь он – моё начальство, работаем мы с ним, как два коня в одной упряжи, и – друзья! Даже не верится, что врагами были, да и вспоминать об этом неловко. Мне – за него тяжело, а ему – передо мной. Ну, всё же, иной раз, вспоминаем, – для молодёжи поучительно. Крепко он приснастился к нам. Умник, образованный, а – главное, энергии у него, чёрта, – на хороший десяток людей. А тоже – и рублен, и строган, и пулей сверлен. Замечательный парень.