— У нас в замке была служанка, — начала я. — Хорошая девушка, добросовестная. Она обручилась с парнем, которого вскоре призвали в регулярные войска. Вот только на границе случилась стычка, и он погиб. Она долго горевала, я точно помню. Десять лет, а может, и больше. Из юной девушки она превратилась в женщину среднего возраста, когда встретила свою вторую любовь. Они уже собирались обручиться, как вернулся парень, который десять лет считался погибшим. Ее действия по закону стали изменой, а потому ее навсегда заковали в пояс верности. Ваш закон страшнее этого?
Я отставила бокал. Это жуткая история, когда невиновного человека заставили нести ужасное наказание. Девушка покончила с собой, мужчина, который собирался с ней обручиться, ушел в монастырь, а первый возлюбленный уехал из страны. Священник, который судил девушку, сказал, что незнание не отменяет ответственности.
— Нет. В Далерии нет таких отвратительных и глупых законов, — произнес Эрон. — Что же у вас за страна такая, а? Со стороны вы кажетесь благообразными и богобоязненными гражданами, а на деле...
Иштон хлопнул брата по плечу, заставив молчать. Ругать родину своей будущей королевы — глупый и рискованный шаг. Будь я высокомерной и гордой, как моя сестрица Анжела, я бы обязательно запомнила это и попробовала отомстить в будущем. Но я не такая. Более мягкая и более продуманная — так характеризовали меня наставники.
— А на деле в Остеоне одни фанатики? — подхватила я фразу Эрона. — Увы, с этим ничего не поделать. Там есть хорошие граждане, особенно в провинции, где законы соблюдаются лишь на бумаге и при проверке. Но в столице правят священники, которые следуют старым бессмысленным бумагам, не разбираясь, кто прав, а кто виноват. Мередон — одна из трех крупнейших провинций Остеона. Они бы действительно залили эти земли кровью, потому что в старой убогой книге так написано.
Я резко замолчала. Зря я так, все же королевская особа, а потому у меня нет права так отзываться о моем королевстве. Но как только я начинала думать, сколько жителей страны ежедневно страдают от законов, которые никто не хочет менять, потому что они удобны, а не потому, что полезны, я не могла сдержать злость и грусть.
— Мне надо выпить, — сказал Эрон, отвернувшись.
Я перевела взгляд на Иштона. Он весьма проницательный, до такой степени, что иногда брала оторопь. Вот и сейчас он понял, что я хочу узнать, почему Эрон ни с того ни с сего отвернулся от меня.